История частной жизни. Том 4: от Великой французской революции до I Мировой войны

Согласно обычаю, у ребенка должно быть три имени: одно дают родители, второе — крестный отец, третье — крестная мать. Во время церемонии в церкви крестный отец стоит справа от женщины, которая держит ребенка, крестная мать — слева. Они простирают над младенцем руку, другой рукой расправляют складки его одежды — это имеет символическое значение. Священник спрашивает их: «Чего вы просите?» — «Крещения», — отвечают крестные, и т. д. В конце они подписывают акт, после чего отправляются на обед, который устраивает отец их крестника.

Крестные отец и мать одаривают крестника традиционными подарками, подарки крестного отца более значительные. На них лежит задача христианского воспитания крестника, если его родителей вдруг не станет, однако в первую очередь им надлежит дарить ритуальные подарки. Как добрые феи, они должны склониться над колыбелью, пожелать младенцу всяческого добра и в течение его детства и отрочества дарить ему подарки.

Крестные родители — главные гости на всех семейных праздниках. По традиции в качестве крестного отца первого ребенка приглашают его деда по отцовской линии, в качестве крестной матери — бабушку по материнской. Крестными второго ребенка будут дед по материнской линии и бабушка по отцовской. В случае если бабушек и дедушек нет, в крестные берут самых близких старших родственников. Это удвоение роли бабушек и дедушек — отличный пример семейной автаркии.

Первое причастие

Первое причастие оспаривает у свадьбы титул «самого прекрасного дня жизни». Впрочем, это определение дает Флобер в «Лексиконе прописных истин». Это таинство во многом предвосхищает свадьбу, поскольку совершается перед всей церковной общиной. Все устроено так, чтобы вызвать волнение у действующих лиц и у зрителей: «Родители, матери в особенности, с волнением и нежностью смотрят, как их дети совершают первое действо своей религиозной жизни, и чувствуют прилив бесконечной любви», — пишет в 1841 году «Словарь для дам и юных особ».

Эмоции вызваны, во–первых, ожиданием важного дня и долгой подготовкой к нему, во–вторых, торжественностью праздника. Элизабет Арриги принимает первое причастие в двенадцать лет, в четверг, 15 мая 1879 года, в церкви Сен–Жермен–де–Пре. Вот что она пишет в первые дни 1879 года: «Наступил год моего первого причастия». Она постоянно говорит об уроках закона Божьего, на которых прекрасно успевает: получает похвальную «большую печать» и устное поздравление от аббатов. В четверг 8 мая ей вручают подарки: белый молитвенник, несессер из слоновой кости, распятие, книги религиозного содержания. В субботу, ю мая, она пишет в дневнике, что ей бы очень хотелось, чтобы отец тоже принял причастие одновременно с ней. п, 12 и 13 мая она проводит в уединении. Проповедник говорит о смерти, аде, небесах. 14 мая — общая исповедь. Элизабет мучают угрызения совести: она упрекает себя в том, что обижала младшую сестру, и просит прощения у Бога. В воскресенье, 18 мая, она подробно описывает церемонию, состоявшуюся в четверг. Певчие, орган, толпа людей, процессия девочек в белых платьях — все это мешается со словами молитвы и вызывает экзальтацию: «Ах, я всю жизнь буду вспоминать волнение, которое испытала в тот момент!» Она «с трепетом» направляется к балюстраде, за которой находятся певчие, падает на колени, возносит молитву Господу, получает просфору, потом возвращается на место и погружается в молитвы. Восторг переполнял ее: «Я слушала Бога, его слова проникали прямо мне в душу, он говорил: „Я твой, располагай мною"». Это внутреннее волнение, которое испытывала девушка, сближает таинство первого причастия с таинством венчания.

В XIX веке первое причастие принимается обычно в возрасте двенадцати лет. В XIII веке на Вселенском соборе было принято решение проводить первое причастие, когда ребенок находится в сознательном возрасте, то есть когда он в состоянии отличать добро от зла и хлеб евхаристии от обычного хлеба. Тридентский собор[130] также рассматривал вопрос о «сознательном возрасте» и установил возрастные рамки от девяти до тринадцати лет.

В XIX веке в церкви шла дискуссия об обоснованности этого выбора. Около 1853 года провинциальные соборы Альби, Тулузы и Оша выносят предупреждение: надо, чтобы дети как можно раньше принимали первое причастие, «в том возрасте, когда, будучи в состоянии почувствовать тело Христово, они невинны и непорочны». Папа Пий IX осуждает принятие первого причастия в более позднем возрасте и одновременно для большого количества детей, как указывает кардинал Антонелли в послании ко всем епископам Франции 12 марта 1866 года.

Первое причастие: торжество или частное дело?

Дебаты на эту тему привели к появлению послания папы Пия X от 8 августа 1910 года «Quam singulari Christus amore», в котором предписывается впервые причащать детей, как только они приобрели элементарные религиозные знания, в среднем в семь лет. Этот документ преследует две цели, духовную и материальную.