История частной жизни. Том 4: от Великой французской революции до I Мировой войны

Отныне с легкой руки Эжена Сю этот новый персонаж человеческой комедии будет называться «господином Пипле»[215]. Консьерж — очень важная фигура в жизни больших городов. Он станет излюбленным персонажем всех сатирических изданий — начиная от Charivari, публиковавшей карикатуры Домье, до иллюстрированного журнала L’Assiette au beurre, посвятившего консьержу специальный выпуск в 1900 году. Собственник дома, как правило, живет в другом месте, поэтому консьерж является его представителем: собирает с жильцов плату, дает объявления о сдающихся квартирах, следит за состоянием общих помещений зданий, а также за порядком. Он находится на границе частного и публичного, является своеобразным фильтром между улицей и квартирами. Злые языки приписывают ему также роль полицейского осведомителя: с точки зрения журнала L’Assiette au beurre он не менее вреден, чем приспешники Церкви и военных

[216]. Некоторые обозреватели сообщили об отсутствии удобств в ложе консьержа, но бывали и исключения. В одном из романов Поля де Кока во времена Второй империи консьерж Дроген живет в такой же кокетливой квартирке, как и молодая супружеская пара — представители среднего класса.

Пройдя мимо консьержа, этого цербера, попадаем на лестницу. В буржуазных домах она широкая. Наш взгляд упирается в статую неаполитанки, на голове которой амфора с выходящими из нее тремя газовыми рожками — читаем у Золя[217]

, но это может быть и фигура ландскнехта, и мавританки, также используемая в качестве осветительного прибора. Такие скульптуры стоят иногда в домах до сих пор. Стены из искусственного мрамора — продукции некоторых предприятий; перила чугунные; ковер, красный или с восточным узором, удерживаемый на ступенях медными стержнями, смягчает шаги. Лифт, изобретенный в 1867 году инженером Леоном Эду (он же — автор французского слова ascenseur — лифт), войдет в широкое употребление лишь в начале XX века.

Рационально организованное пространство

Интерьер каждой квартиры весьма рационален, чего не было раньше. В обязательном порядке есть некое публичное пространство для визитов, интимное пространство для семейной жизни и хозяйственные помещения. Сразу за входной дверью — передняя, где оставляют верхнюю одежду; отсюда нельзя пройти дальше, если посетителя не пригласили. Это «поворотный круг» буржуазного жилища. В начале XIX века прихожая, если она достаточно просторная, иногда превращалась в столовую. Читаем у Бальзака: «Баронесса поместила дочь в столовой, наскоро превращенной в спальню… прихожая стала служить столовой, как и во многих других домах»[218]

.

Столовая, если она в полной мере выполняет свою функцию, становится самым важным местом в доме. Здесь семья демонстрирует себя гостям, выставляет напоказ свое столовое серебро, в особенности то, что произведено каким–нибудь известным ювелиром. Кстати, еда — тоже немаловажный момент в социальных отношениях: «Именно за столом делаются дела, проявляются амбиции, заключаются браки. Гастрономические горизонты расширяются: еда становится знаком престижа, превосходства и победы, инструментом могущества, залогом удачи и счастья»[219]. Существует великое множество картин, изображающих тщательнейшим образом приготовленные трапезы. Мы видим накрытые столы и все разнообразие блюд: некоторые хозяева без колебаний заказывают их сначала себе, а потом предлагают гостям.

Пространство для приема гостей, столовая — еще и место встречи членов семьи. Представляется, что в ходе XIX века она перестала быть интимным пространством. Это отмечает по крайней мере один автор[220]: «После обеда, убрав со стола скатерть и поставив лампу, жена брала вышивание, муж — книгу или газету, дети играли и весело болтали». Если верить Кардону, мать семейства проводила больше всего времени именно в столовой, потому что она была освещена лучше других комнат в доме. Он пишет, вероятно, о старинных особняках предместья Сен–Жермен и Марэ, превращенных в доходные дома. В большинстве домов, построенных в 1860–1880‑х годах, особенно в Париже, под столовую обычно выделялась комната, окна которой выходили в темный и тесный двор. Поэтому вне обеденного времени она пустовала, предпочтение отдавалось уютной маленькой гостиной, где так хорошо было почитать и позаниматься рукоделием.

Не во всех буржуазных домах была такая комната, зато все буржуа стремились иметь «большую гостиную». Ни одна квартира, принадлежавшая представителям имущих классов, не могла обойтись без этого театрального пространства, через которое осуществлялась связь нового общества со старым: буржуазия перенимала аристократические ритуалы — приемы в определенные дни недели. Беро или Тиссо, художники, изображавшие светскую жизнь конца XIX века, неустанно это прославляли.