История частной жизни. Том 5. От I Мировой войны до конца XX века

На основании этого доклада был принят ряд запретительных законодательных мер. Новые положения не наказывают клиента (кроме случаев занятия сексом с несовершеннолетними), но позволяют обвинить в сводничестве собственников помещений, служащих для занятия проституцией. Вместе с эффективной деятельностью по реабилитации проституток* эти законодательные акты вызвали значительное снижение уровня проституции в начале 1980-х**. Также пресекалось сочетание секса с насилием, часто встречающееся в порнографических публикациях. Наконец, с 1982 года запрещены live shows; комиссия изучила клиентуру и пришла к выводу, что в основном это мужчины зрелого возраста, в особенности

* Благодаря проекту реабилитации проституток в Мальмё этот процесс был успешным оолее чем в половине случаев.

** В1980 году количество «массажных салонов» и прочего в Стокгольме снижается до двадцати пяти.

иностранные бизнесмены. Следовательно, «речь не шла о шведском культурном наследии, которое необходимо было охранять». Таким образом, пришел конец шведской специфике, имеющей международное реноме... На самом деле наблюдается если не полное угасание интереса к порнографии, имевшего место в 1960-1970-е годы, то по крайней мере ее банализация, и дебаты о сексе, разгоревшиеся в те годы, теперь сменились спорами о насилии во всех его проявлениях (в том числе сексуальном).

Грани частной жизни

Все же в практически прозрачном шведском обществе существуют скрытые стороны. Здесь есть свои немногочисленные, но строго охраняемые тайны. Это, например, насилие, формально наказуемое и повсеместно преследуемое, но существующее; это алкоголизм, область, в которой консенсус наиболее хрупок, а социальный контроль подвергается критике. Кроме того, ускользают от чужих взглядов некоторые ревниво охраняемые географические (дом, корабль, остров...), а также зачастую воображаемые поэтические пространства.

Насилие

В «приглушенном» шведском обществе, несмотря на то что насилие встречается так же часто, как и в других странах (и чуть реже, чем, например, во Франции), оно шокирует гораздо сильнее. Отсюда—упорство, с которым с ним ведется борьба, вплоть до самых частных моментов (запрет шлепков по ягодицам) и самых смехотворных (например, запрет на продажу военных игрушек, действующий с 1979 года). В 1978 году на выставке под названием «Насилие порождает насилие» выставлялись вперемешку так называемые жестокие комиксы, приводились сведения о детях, ежегодно гибнущих в автокатастрофах, статистические данные по наркотикам и т. д. Речь идет не о запрете насилия, а о его предупреждении; государство рассматривает открытое, публичное насилие как результат насилия в частной сфере, побоев родителей или жестоких игр. Если посмотреть глубже, насилие, внешнее или внутреннее, в частной сфере или в публичной, представляет собой угрозу для порядка, для согласия в обществе; оно является одним из последних неконтролируемых явлений в шведском обществе.

Алкоголизм

Еще одна неконтролируемая сфера—алкоголизм. Пить алкоголь в Швеции—не безобидное занятие. Того, кто пьет, преследует вязкое чувство вины. Не закоренелый пьяница, но средний швед, стоящий в очереди в Systembolaget (государственный магазин, торгующий алкогольной продукцией), старающийся не встретить соседей, с тщательно упакованными и спрятанными бутылками,—это как какой-нибудь мсье Дюпон, которого застукали на выходе из секс-шопа. Пить в Швеции—почти табу, особенно в общественных местах; официально приветствуется и поощряется умеренность и трезвость, пьянство осуждается и презирается, продажа алкоголя резко ограничена. Таким образом, в Швеции крайне редко пьют в общественных местах; не только потому, что цены на алкоголь очень высоки, но в особенности потому, что пьющий ловит на себе косые взгляды и чувствует глухое, но неотвязное осуждение. Алкоголь разрешен и даже приветствуется в строго определенных случаях, например в Иванов день или в праздник раков в августе и т. п.; впрочем, в эти дни пьют, чтобы напиться. По официальной морали, абсолютно неприлично пить у себя дома, без «общественного» повода, по сути, без какого-то ритуала общения. Ежедневный аперитив или бокал красного вина становятся секретными привычками, вызывающими чувство вины и предосудительными.