История человечества в великих документах

«Затем была произведена перепись граждан Рима. Вместо 320 тысяч человек, насчитывавшихся прежде, теперь оказалось налицо всего 150 тысяч. Такой урон принесли гражданские войны, столь значительную часть народа они истребили, – и это еще не принимая в расчет бедствий, постигших остальную Италию и провинции!» [Плутарх]

После этих парадов по обезлюдевшему городу Цезарь становится пожизненным диктатором и единственным консулом, и Римская Республика на глазах превращается в империю. Впервые за почти 500 лет существования республики власть сосредотачивается в руках одного человека, и отнять её у Цезаря получится только двадцатью тремя ножевыми ударами 15 марта 44 г. до н. э.

Убийство диктатора, впрочем, ничего не изменило, разве что Клеопатре пришлось съехать с комфортабельной римской виллы и вернуться в свою Африку, а её позолоченную статую убрали с алтаря Венеры. Республику нельзя было спасти, свой исторический век она уже прожила, и на то были причины поважнее, чем победы Гая Юлия. Уже при наследнике Цезаря Октавиане Сенат теряет всякую власть в стране, титул императора становится официальным и наследственным, да и само слово «Цезарь» из названия ветви рода Юлиев становится титулом, которым именовались императоры Рима, а впоследствии и Византии вплоть до падения Трапезундской империи 1461 г. (последним цезарем в мире, вероятно, был друг Петра I князь-кесарь Фёдор Ромодановский). Обожествлённый после смерти Гай Юлий Цезарь был бы доволен такой славой (но вряд ли славой, доставшейся ему в последние годы в России благодаря одноимённому салату).

В Риме некогда уже правили цари, но после их свержения в 510 г. до н. э. казалось, что монархам больше не место на европейской земле. Но теперь европейская цивилизация вернулась к монархии, от которой она давно отреклась. Римская империя просуществует пять веков, а её наследница Византия – ещё десять, став эталоном государства для всех будущих европейских правителей. Свои империи будут строить и француз Карл Великий (VIII в.), и немец Оттон (X в.), а впоследствии и Пётр I, Наполеон и королева Виктория. Как знать? Быть может, если бы не триумф Цезаря в 47 г. до н. э., Европа осталась бы республиканской и пошла бы по совсем иному пути. И уж точно в русском языке никогда не появилось бы понятия «царь» – ключевого термина русской государственности во все времена, некогда переделанного из титула «Цезарь».

Оригинал знаменитого письма Матию не сохранился – о нём нам известно только со слов римских историков Плутарха и Светония. Однако три слова Цезаря вовек не теряли своей актуальности: их вспоминали и польский король Ян Собеский после победы над турками при Вене, и даже Хиллари Клинтон после убийства ливийского диктатора Муаммара Каддафи, которое она тоже, видимо, считала своим триумфом. Один из видов тихоокеанских попугаев именуется в биологии Vini vidivici

– правда, попугай этот, как и автор знаменитого письма, давно вымер.

Документ № 20

Нагорная проповедь (ок. 30 г. н. э.)

• квинтэссенция христианства

• основа современной этики

• торжество европейского индивидуализма

Опрос, проведённый по России в 2016 г. Фондом «Общественное мнение», показал, что 52 % православных (так себя называют примерно 2/3 населения нашей страны) ни разу не открывали Библии, а четверть никогда не заходит в церковь. Смысл христианства известен им в основном из общего развития, рассказов старших, обрывочных проповедей и телепередач. А между тем для понимания религиозного учения, сформировавшего сознание каждого из нас вне зависимости от его вероисповедания, нет необходимости изучать Священное Писание целиком. Достаточно прочесть несколько страниц Евангелия от Матфея, известных как Нагорная проповедь – самый мощный, цельный и яркий элемент христианской доктрины, повлиявший на человечество, возможно, больше, чем все остальные библейские книги, взятые вместе. Именно ей Европа обязана Возрождению и гуманизму, именно в ней черпали свои идеи Толстой, Ганди и Мартин Лютер Кинг.

Из четырёх евангелистов только Матфей довёл до нас связную и цельную речь Христа, пусть и состоящую из отдельных изречений. Нагорная проповедь несколько выбивается из общего стиля Евангелия, да и по содержанию стоит особняком, во многом не совпадая с другими частями Нового Завета. Но даже сегодня, спустя почти 2000 лет после её создания (Матфей творил ок. 80–90 гг. н. э.), она поражает силой художественного слова.