История дикой планеты

Было людно. Именно людно: ни одного другого вида разумных существ. Почти все столики заняты шепчущимися парочками, делающими вид, будто они находятся под куполами — и в то же время на виду у всех. В основном пили разноцветные коктейли и ели крохотные пирожные. И незаметно лилась приятная музыка, то слегка повышаясь, то почти исчезая в шепоте влюбленных.

Люди, окружавшие Эола, были различны по возрасту, стилю одежды и прическам. Сидели тут и такие же, как он, «серые комбинезоны» — удобная и привычная одежда, были крашеные подростки в мигающих куртках с флюоресцирующими прическами-фонтанами, черно-белые худые «кубисты», не признающие закругленных линий всем своим внешним видом, атлеты без маек — как мужчины, так и женщины, и при этом особо не отличающиеся формами. Но за соседним столиком сидела парочка, которая выделялась на фоне остальной «серости». Может, просто потому, что Эол слышал их разговор:

— Мальлина! — хриплым утробным басом выдохнул могучий атлет. — В твоих глазах лазурное сияние океана моих надежд. Ты — звезда в безмолвной глубине космоса, а я — горячая планета, вращаюсь вокруг тебя и живу только тобой. Стоит тебе исчезнуть в звездном пламени, и я остыну и превращусь в камень… холодный, безжизненный камень в облаках воспоминаний о тебе.

У него была длинная грива желтых волос, будто ветром разбросанных по широким плечам, мускулистым рукам и ровной как доска спине. Огромные штаны из грубо выделанной коровьей шкуры затерты по последней моде. Грудь — голая, на манер всех атлетов, только широкий ремень с кошельком наперевес пересекал бугры мышц по диагонали. Он держал в своих лапищах хрупкую, прозрачную ручку феерической девушки, словно великан мотылька. На ней — шортики бахромой и полоска-маечка. Худющая везде, где нет одежды, но под ней скрываются явно генетически взращенные формы. Маленькая головка с огромными глазами и губами, а пышные белые волосы аккуратно уложены в одуванчик.

— О-о! Солак! Ты захватываешь во мне нечто потаенное, трепещущее волнами счастья! Ты мой повелитель страсти, господин блаженства, хозяин наслаждения, — прошептала она и заелозила на стуле, умело работая ягодицами.

— Посмотри в мои глаза, и ты увидишь там сердце, любовь и вечную страсть! — прохрипел атлет.

— О-о-о!.. Я вижу… я чувствую… я вся плыву!.. — простонала блондинка.

— Привет!

Эол подскочил на стуле от неожиданности:

— Анни. Рад… Садись… Секунду… — он привстал, но Анни уже уселась и с улыбкой сказала:

— Я опоздала…

— Ничего-ничего.

— Не скучал? Ты заказал что-нибудь?

— Да. Нет. Да. Нет, не заказал…

Анни улыбнулась. Подплыл официант и они, долго не думая, выбрали маленькие фирменные пирожные с ароматным чаем.

— Уютное местечко, — сказал Эол, оглядываясь по сторонам.

— Мне тоже нравится… — Анни уставилась на Эола.

Он почувствовал ее взгляд. По телу пронесся жар. Глаза сползли на пол.

За соседним столиком атлет увлеченно целовал ручку своей пассии.

— А что у тебя там за новый проект такой, от которого ты не можешь оторваться? Ты обещал рассказать, — Анни откинулась на спинку стула.

— Ах, да! — выпалил Эол. — Планета! Я только начал…

Летним бризом закружился вокруг официант, и на столик приземлились, словно лебеди, белоснежные чашки и чайник. А в блюдце-лодочке приплыли разноцветные пирожные в форме сердечек.

— Ты богиня моего сердца, ты повелительница моей души… — хрипел атлет.

— О-о-о!.. — стонала Мальлина.

— У тебя новая прическа, — выпалил Эол, теребя скатерть под столом.

— Спасибо… Мне кажется, что так мне лучше, — Анни поправила черные ровные волосы.

— Да-да. Тебе идет…

— Ты как взрыв неистового огня в моей груди. Ты агония моего тела… — твердил Солак, а его фемина двигала бедрами и стонала.

— Ты… к-красивая… — выдавил Эол и покраснел.

— Я растворяюсь в твоих глазах и таю как айсберг у ног золотистого пляжа…

Эол и Анни переглянулись и одновременно прыснули от смеха, закрыв рты ладонями.

Напряжение спало, и они весело проболтали около часа. Говорили в основном о работе, но так как они вместе занимались одним делом, поговорить им было о чем. После немного прошлись пешком по вечерним улицам, наполненным разноцветными подростками всех разумных видов и не менее колоритными стариками. А когда совсем стемнело, разъехались по домам.

3

На следующее утро, едва умывшись, Эол позвонил в дом красоты и пригласил к себе парикмахера. Именно пригласил и наотрез отказался сам ехать к ним, сославшись на занятость. Не смутила даже двойная цена. После вчерашнего ужина в кафе Эол твердо решил сделать прическу и набрал номер с самого утра, боясь в скором времени передумать.

Быстро позавтракав, он скрылся в кабинете: не терпелось заняться Т03. Сейчас изучение этой планеты стало для Эола важнейшим занятием. А все потому, что Анни сильно заинтересовалась ею и просила рассказывать о каждом посещении.

«Вечер прошел как нельзя хорошо, — думал Эол, — даже прекрасно! Божественно! Мне кажется, я ей нравлюсь… Когда мы расставались, она сказала, что приятно провела время!.. И я! Анни, и я приятно провел время! Просто прекрасно!..»