История догматических движений в эпоху Вселенских соборов

Свои действия противъ Афанасия мелетиане начали темъ, что старались очернить его избрание въ церковномъ мнении Египта, представить его неканоничнымъ». Они распускали насчетъ его всевозможные слухи и легенды, одну изъ которыхъ сохранилъ до насъ Филосторгий. По Филосторгию, Афанасий былъ рукоположенъ тайно въ одной изъ приходскихъ александрийскихъ церквей и только двумя епископами въ то именно время, когда народъ и клиръ, находившийся на совещании, склонялся къ совершенно иному выбору. Но подорвать канонический авторитетъ Афанасия въ Египте было невозможао. Александрийский народъ скоро привязался къ нему, и египетские епископы, не разделявшие мелетианства, охотно свидетельствовали за полную законность занятаго имъ положения. Поэтому–то мелетиане и вынуждены были перенести свою борьбу съ Афанасиемъ на Востокъ, где они нашли себе много готовыхъ сторонниковъ въ лице возвратившихся изъ ссылки бывшихъ арианъ. Однако, и на Востоке борьба пошла не–много успешнее, чемъ въ Египте. Представить действительно серьезныя обвинения на Афанасия было трудно, a потому единственнымъ орудиемъ въ распоряжении мелетианъ была беззастенчивая клевета, разсказъ ο которой составляетъ одну изъ самыхъ неприглядныхъ страницъ въ церковной истории IV–го века. Мы отметимъ лишь главные пункты въ содержании этой страницы. Первое обвинение на Афанасия было представлено въ Никомидии въ 331–мъ году; здесь мелетианские епископы подняли какое–то дело ο льняныхъ стихаряхъ и ο налоге, будто бы введенномъ Афанасиемъ въ Египте. Но когда два александрийские пресвитера отвергли это обвинение, мелетиане выступили съ новой, более серьезной клеветой. Они донесли на Афанасия, что онъ помогаетъ какому–то узурпатору Филумену и уже послалъ къ нему ящикъ золота. Афанасия вытребовали ко двору, но и на этотъ разъ онъ такъ блистательно оправдался въ своей политической благонадежности, что Константинъ отпустилъ его съ честью и снадбилъ особымъ посланиемъ, въ которомъ называлъ его «Божиимъ человекомъ». Съ 334–го года клеветы на Афанасия опять возобновились и съ большей энергией. Его обвиняли въ двухъ тяжкихъ преступленияхъ—а) въ томъ, что убилъ мелетианскаго епископа Арсения, отрезалъ у него руку и употребляетъ ее для волхвований и б) въ томъ, что напалъ на мареотскаго епископа Исхиру во время богослужения, избилъ его, пролилъ чашу и, такимъ образомъ, совершилъ святотатство. Чувствуя свое положение прочнымъ после свидания съ царемъ, Афанасий сначала не придалъ значения этимъ обвинениямъ. Онъ даже не явился на соборъ въ Кесарию, составившийся для разсмотрения мелетианскихъ жалобъ, ограничившись словеснымъ протестомъ. Но въ этомъ увидели доказательство непочтительности александрийскаго епископа къ приказаниямъ царя, по воле котораго состоялся соборъ въ Кесарии, и тогда дело объ Афанасии перенесено было на тирский соборъ 335 года. Здесь собрались многие восточные епископы; въ числе ихъ были и православные, какъ напр.,Макарий иерусалимский и Александръ фессалоникский, но большинство собора стояло на стороне Евсевия никомидийскаго, отъ котораго Афанасию нельзя было ожидать много хорошаго. Повинуясь строгому распоряжению Константина, Афанасий явился въ Тиръ, захватилъ съ собой около 50–ти епископовъ египетскихъ для уравновешения шансовъ, и сначала повелъ свою защиту удачно. Противъ обвинения въ убийстве Арсения оигь представилъ собору этого епископа живымъ и съ обеими руками, эффектно доказавъ свою невинность, касательно же Исхиры подвергъ сомнению действительность епископскаго сана этого обвинителя. Чтобы проверить последнее показание Афанасия, отцы собора решили послать въ Египетъ специальную комиссию для изследования вопроса на месте. Въ эту комиссию вошли злейшие враги Афанасия—Феогнисъ никейский, Марий халкидонский и несколько другихъ епископовъ, которымъ Афанасий давно отказывалъ въ церковномъ общении. Хорошо понимая, куда направятся старания такъ подобранныхъ следователей, Афанасий тайно, не дожидаясь конца собора, убежалъ съ жалобой къ Константину. Протестъ его оказался убедительнымъ; разгневанный Константинъ послалъ суровое приказание тирскому собору немедленно и въ полномъ составе явиться въ Константинополь на очную ставку съ Афанасиемъ. Но пока Афанасий путешествовалъ въ столицу и пока повеление императора передавалось въ Тиръ, епископы успели покончить соборъ, перебрались въ Иерусалимъ на праздникъ освящения отстроеннаго царемъ храма Воскресения и занялись здесь новымъ деломъ ο принятии Ария въ церковь. Испуганные неожиданнымъ приглашениемъ Константина, они въ большинстве своемъ разбежались, только шесть изъ нихъ прибыли ко двору и, вместо того, чтобы оправ–дываться, представили встречное обвинение на Афанасия. Они обвиняли его въ томъ, что онъ угрожалъ остановить подвозъ хлеба изъ Александрии. Обвинение было нелепое, и едва ли Константинъ могъ поверить ему. Но въ это время онъ былъ старъ и слабъ. Нескончаемыя жалобы на Афанасия наскучили ему. Александрийский епископъ сталъ казаться ему какимъ–то вечнымъ препятствиемъ къ церковному миру, постоянно вызывавшимъ волнения и въ своей пастве и среди восточныхъ епископовъ. И онъ решился пожертвовать имъ въ целяхъ умиротворения церкви; не входя ни въ какия разбирательства, онъ распорядился сослать его въ Триръ въ Галлию. Это состоялось, вероятно, 5–го февралл 336–го года.