История догматических движений в эпоху Вселенских соборов

„ Раскрывъ теоретическую сторону учения ο Св. Троице, каппадокийцы не отказались и отъ попытокъ научнаго объяснения его. Твердая установка этого основного догмата христианства дала имъ полную возможность воспользоваться лучшими результатами современной имъ философской мысли, выражавшейся въ неоплатонизме, не сходя съ церковной почвы, и въ обсуждшии вопроса ο томъ, какъ единое Божество проявляетъ себя въ трехъ лицахъ, они пользуются, вообще говоря, неоплатоническими аналогиями. Василий Великий въ этихъ целяхъ обращается къ определению, данному Плотиномъ о Божестве, какъ, πρώτη δύναμις (первая сила). «По простоте и несложности — (τό άπλοϋν καί άδύνθετον) Божеской природы, — разсуждаетъ онъ, — можно допустить, что сущность Божия совпадаетъсъ силой

». Но эта сила не есть нечто самодовлеющее; по своей преизбыточествующей доброте (άγαθότητος), она носитъ въ себе залогъ дальнейшаго саморазвития. Вследствие этого преизбытка добра, всецелая (ολην) сила Отца подвиглась (κεκινήσθαι) къ рождению Сына, и опять вся сила Единороднаго подвиглась къ ипостаси Св. Духа, такъ что въ Духе созерцается вся сила и вместе сущность Единороднаго, а въ Единородномъ опять постигается и сила и сущность Отца. Полнее и глубже определяетъ свои отношения къ неоплатонизму Григорий Богословъ. Въ одномъ случае онъ просто повторяетъ мысли Плотина. «Совершенная Троица изъ трехъ совершенныхъ, потому что Божество выступило изъ единичности по причине богатства и преступило двойственностъ (μονάδος δε κινηθείσης διά

 τό πλοΰσιον), потому что Оно выше материи и формы и определилось тройственностью (τριάδος) по причине совершенства (δια το τέλειον), чтобы не быть скуднымъ и не разлиться до безконечности: первое показывало бы несообщительность (άφιλότιμον),

второе—безпорядокъ». Въ другомъ месте онъ выражается уже яснее, цитируя самого Плотина: «единица, отъ начала подвигшаяся въ двойственность, остановилась на троичности. И у насъ такъ (τοϋτο έστι ήμίν): Отецъ и Сынъ и Св. Духъ. Отецъ родитель и изводитель, рождающий и изводящий; Сынъ рожденное; Духъ изведенное, или не знаю какъ назвалъ бы это тотъ, кто отвлекаетъ отъ всего, видимаго». Неоплатоническая троица и христианская, такимъ образомъ, вхь воззрениямъ Григория въ существе дела тожественны. Но при этомъ сходстве въ основныхъ чертахъ Григорий въ то же время констатируетъ и громадную разницу между темъ и другимъ воззрениемъ. Определяя образъ происхождения Сына (второго начала), онъ замечаетъ: «не осмеливаемся назвать этотъ процессъ преизлияниемъ доброты (ύπερχυσις άγαθότητος),

какъ назвалъ одинъ изъ философствующихъ эллиновъ, который, философствуя ο первой и второй причине, буквально выразился такъ: «какъ чаша льется чрезъ края». Григорий энергично борется противъ такого понимания процесса происхождения второй причины. Онъ отвергаетъ заключающуюся въ немъ мысль ο «непроизвольномъ рождении» и боится приписать Божеству, какъ бы физическое и неудержимое исторжение (περίττωμα τι φυσικόν όνςχά&ετον), что несообразно съ понятиемъо Божестве. Григорий бьетъ въ самый существенный недостатокъ метафизической триады неоплатонизма, где происхождение Ума и Души определяется общими логическими и метафизическими законами и происходитъ помимо желания и воли Единаго. Вместе съ темъ, анализируя приведенное место, мы можемъ наглядно наблюдать и тотъ методъ, при помощи котораго матафизическия идеи философии переходили въ содержание христианства. Для Григория дорого признание въ Божестве личнаго бытия, и онъ готовъ все принять, кроме того, что вноситъ въ Божество физическия и непроизвольныя состояния. Отецъ, Сынъ и Св. Духъ—три самосознательныя личности — вотъ грань, отделяющая неоплатоническую Троицу отъ христианской.

Оригенъ и Афанасий, опиравшиеся, какъ мы видели, тоже на неоплатоническую философию, не только достаточно, но, можно сказать, въ совершенстве раскрыли взаимныя отношения между первой и второй ипостасями Св. Троицы, и каппадокийцамъ оставалось только воспользоваться богатымъ материаломъ, собраннымъ въ этой области. Но специфическия свойства Св. Духа продолжали быть не вполне определившимися. Установленное каппадокийцами «исхождение отъ Отца», какъ личное свойство Духа, говорило лишь ο положении Его внутри божественной Триады, но еще ни мало не выясняло Его действий въ мире и человеке. И здесь на помощь христианскому богословию пришелъ неоплатонизмъ съ его учениемъ ο мировой Душе. Среди сочинений, приписанныхъ Василию Великому, сохранился небольшой отделъ о «Духе»; достаточно сопоставить его съ соотносящимися местами изъ Еннеадъ Плотина, чтобы видеть здесь взаимную связь и зависимость. Для удобства читателей мы изложимъ то и другое по–русски.