История Древнего мира. От истоков Цивилизации до падения Рима

Глава пятьдесят седьмая

Начало и конец империи

Между 650 и 605 годами до н. э. Рим становится этрусским, а Вавилон превращается в царя мира

Тем временем поселение на реке Тибр, когда-то расположившееся на двух холмах, сильно выросло. Мифологический сабинянин, соправитель Ромула Тит Таций, погибший во время бунта, не был заменен; Ромул с тех пор правил один. В смешанном населении племен латинян и пришельцев-сабинян теперь преобладали латиняне.

Рост Рима не прошел незамеченным для его соседей. Вскоре после смерти Тита Тация люди из города Фидены, лежащего выше по Тибру, разграбили римские фермы вдоль реки. Затем люди из города Вейи на другом берегу реки тоже начали жечь римские поля. Ромул отразил одних и договорился о мире с другими. Но эти атаки были предвестниками еще больших проблем. «Вейи, – замечает Ливий, – как и Фидены, был этрусским городом».¹

Сообщество этрусских городов раскинулось свободной сетью к северу от Рима. Этруски и латины когда-то разделяли общие обычаи, но постепенно поселян севернее Тибра заменили новоприбывшие. Киммерийцы, проникшие в Малую Азию, заставляли фригийцев и лидийцев пробираться во Фракию через узкие водные преграды пролива Босфор и Геллеспонта. Это начало цепную реакцию движения людей на запад: племена, приходящие на север Италии, проникали в земли вилланованов, где они торговали и ассимилировались, заключая смешанные браки.² К ним присоединялись беженцы непосредственно из Малой Азии, уходившие из захваченных и разрушенных городов. Римская легенда рассказывает нам о троянском герое Энее, вынесшем отца на спине из разбитого города, проделавшем путь в качестве изгнанника через Фракию, затем отправившемся в Сицилию, а оттуда уже прибывшем на италийский берег. Здесь Эней поселился, женился, произвел сыновей и стал по праву царем: мифологическое отражение реальной иммиграции с востока.³

Это слияние вилланованов и пришельцев, сочетавшее местные традиции и восточную приспособляемость, дало новый народ – этрусков, опытных строителей и богатых купцов, которые не позволяли латинским выскочкам свободно проникать на юг.

Враждебность этрусков не была единственной тучей на горизонте Ромула во время его сорокалетнего правления. «Как бы ни был велик Ромул

, – замечает Ливий, – его больше любили простые люди, чем сенат, но больше всех – армия».⁴ Первые цари Рима имели власти не больше, чем греческие монархи; использование Ливием термина «сенат», вероятно, анахронизм – но какой-то совет старейшин действительно контролировал действия царя. Даже полусвятой Ромул должен был считаться с ним, что проясняют и обстоятельства его смерти: Ливий пишет, что Ромул однажды инспектировал войска, когда

«разразилась буря с диким громом. Его окутало облако, такое густое, что спрятало от глаз всех присутствовавших; и с этого момента его никогда больше не видели на земле… Сенаторы, которые стояли возле царя… объявили, что его поднял наверх смерч… Каждый человек приветствовал его как бога и сына бога, и молился за него… Однако даже в таком великом деле появилось несколько несогласных, которые тайком утверждали, что царь был разорван на куски сенаторами».⁵

Был или не был Ромул убит сенаторами, но они недолго продержались у власти. Они взяли трон под свой контроль и объявили о коллективном правлении. Но горожане сабинянского происхождения шумно запротестовали: они не были у власти со времени смерти соправителя Ромула несколько десятилетий тому назад, и хотели царя-сабинянина.

Рим и его соседи