Солон не согласился. Никто не нарушит законов, настаивал он, если они правильны и соответствуют нуждам каждого горожанина. Это был идеалистический взгляд на человеческую природу, и Солон подверг его проверке, уехав из Афин на десять лет, как только его законы были введены в силу, дабы позволить им работать вне зависимости от его персоны. «Он заявил, что отправляется посмотреть мир, — пишет Геродот, — но на деле поездка была организована, чтобы избежать возможности отменить хоть какой-то из законов, которые он создал».30
А также, возможно, из-за банальной досады:И как же оно работало?
Когда Солон уехал, афинские политики вскоре снова увязли в своих старых разногласиях и перебранках. «Результаты законов, — говорит Плутарх с сожалением, — скорее, подтвердили предположения гостпя, чем ожидания Солона». Афинский эксперимент снова не смог принести справедливости, а тем более — мира. Вновь небольшая группа афинян начала строить планы установления тирании.
Сравнительная хронология к главе 56
Глава пятьдесят седьмая
Начало и конец империи
Тем временем поселение на реке Тибр, когда-то расположившееся на двух холмах, сильно выросло. Мифологический сабинянин, соправитель Ромула Тит Таций, погибший во время бунта, не был заменен; Ромул с тех пор правил один. В смешанном населении племен латинян и пришельцев-сабинян теперь преобладали латиняне.
Рост Рима не прошел незамеченным для его соседей. Вскоре после смерти Тита Тация люди из города Фидены, лежащего выше по Тибру, разграбили римские фермы вдоль реки. Затем люди из города Вейи на другом берегу реки тоже начали жечь римские поля. Ромул отразил одних и договорился о мире с другими. Но эти атаки были предвестниками еще больших проблем. «Вейи, — замечает Ливий, — как и Фидены, был этрусским городом».1
Сообщество этрусских городов раскинулось свободной сетью к северу от Рима. Этруски и латины когда-то разделяли общие обычаи, но постепенно поселян севернее Тибра заменили новоприбывшие. Киммерийцы, проникшие в Малую Азию, заставляли фригийцев и лидийцев пробираться во Фракию через узкие водные преграды пролива Босфор и Геллеспонта. Это начало цепную реакцию движения людей на запад: племена, приходящие на север Италии, проникали в земли вилланованов, где они торговали и ассимилировались, заключая смешанные браки.2
К ним присоединялись беженцы непосредственно из Малой Азии, уходившие из захваченных и разрушенных городов. Римская легенда рассказывает нам о троянском герое Энее, вынесшем отца на спине из разбитого города, проделавшем путь в качестве изгнанника через Фракию, затем отправившемся в Сицилию, а оттуда уже прибывшем на италийский берег. Здесь Эней поселился, женился, произвел сыновей и стал по праву царем: мифологическое отражение реальной иммиграции с востока.3Это слияние вилланованов и пришельцев, сочетавшее местные традиции и восточную приспособляемость, дало новый народ — этрусков, опытных строителей и богатых купцов, которые не позволяли латинским выскочкам свободно проникать на юг.