История Древнего мира: от истоков цивилизации до падения Рима

В том же самом 229 году Гамилькар Барка погиб в сражении во время осады кельтской крепости. Ганнибал, теперь уже восемнадцатилетний, не считался еще достаточно взрослым, чтобы принять пост отца. Управление иберийской колонией перешло вместо него к старшему шурину — который, похоже, не разделял семейной ненависти к римлянам; следующие восемь лет он провел, управляя колонией (и основав город, пышно названный Новым Карфагеном²⁵¹), игнорируя римлян на востоке. Вероятно, он мог бы построить новое прочное царство на Иберийском полуострове, но один из его рабов убил его в 221 году, и руководство испанскими владениями пало на двадцатишестилетнего Ганнибала.

Ганнибал повернулся спиной к Новому Карфагену и немедленно начал готовиться к сухопутному вторжению на римскую территорию. Он начал с боями пробиваться вдоль берега, чтобы расчистить безопасный коридор к Альпам. Когда он близко подошел к Массалии, этот город (который был в добрых отношениях с Римом с тех пор, как помог римлянам откупиться от вторгшихся галлов) обратился к Риму за помощью.

Римляне послали в Карфаген сообщение, предупреждая, что если Ганнибал дойдет до города Сагунт, они будут считать это военным вторжением. Ганнибал немедленно осадил и разграбил Сагунт, на что римские посланники прибыли в Карфаген, чтобы представить карфагенскому сенату окончательный ультиматум: или капитуляция Ганнибала, или Вторая Пуническая война.²² Карфагеняне возразили, что Сагунт, который был кельтским поселением, не является римским союзником; послы ответили, что Сагунт однажды, много лет тому назад, обращался к Риму за помощью, поэтому теперь Рим может заявлять, что город находится под римской защитой.

Но на дне переговоров таилось желание обоих городов начать новую войну. «С римской стороны была ярость из-за неспровоцированного нападения побежденного ранее врага, — говорит Ливий, — [а] со стороны карфагенян — горькое чувство обиды на действия у которые ощущались как захват и тираническое отношение со стороны их победителей».²³

Когда старший римский посол закричал, что он привез в складках своей одежды и мир, и войну, и позволит выпасть войне, если оппоненты не будут вести себя аккуратно, карфагенские сенаторы закричали в ответ: «Мы принимаем ее!»²⁴

Итак, в 218 году Ганнибал направился к Альпам. Он оставил своего брата Ганно²⁵²

управлять Иберийской колонией и взял с собой армию, которая состояла в общей сложности из более ста тысяч пехотинцев, примерно двадцати тысяч всадников и тридцати семи слонов.²⁵³

В ответ римляне отправили два флота: один — к северо-афри-канскому берегу, а другой, под командованием консула Публия Корнелия Сципиона, — к Иберийскому полуострову. Корнелий Сципион, встав на якорь в устье Роны, намеревался перехватить Ганнибала с армией до того, как они успеют пересечь реку — но войско Ганнибала двигалось намного быстрее, чем ожидалось, так что Сципион прибыл к месту переправы на три дня позднее. Ганнибал находился уже на пути к горам.²⁵

Там его люди встретились с большей проблемой, чем могли бы римляне. В большинстве своем солдаты Ганнибала выросли в Африке, и испанский берег был самым холодным местом, которое они знали; их ужасала мысль о спусках по крутым неразведанным склонам, а первый их взгляд на Альпы никак не помогал успокоиться. «Пики, подобные башням, — говорит Ливий, — покрытые снегом вершины, парящие в небе, грубые хижины, прилепившиеся к скалам, звери и рогатый скот, дрожащие, тощие от холода, люди со встрепанными, грубыми волосами, вся природа, живая и неживая, застывшая от мороза, — все это, а также другие ужасные картины, которые нельзя выразить словами, дали свежую пишу их опасениям».²⁶ Вдобавок им постоянно угрожали дикие местные племена; в первой такой атаке карфагенские лошади запаниковали на узких горных тропах, солдаты с лошадьми скользили и падали за край тропы, разбиваясь на скалах в сотне футов внизу. Когда армия поднялась выше, ледяная корка под слоем снега отправила на смерть еще часть людей и животных.

Переход, рассказывает нам Ливий, занял пятнадцать дней, и сам Ганнибал подсчитал, что потерял при переходе тридцать шесть тысяч человек, а также тридцать четыре слона. Он спустился на равнину возле реки По с деморализованной и сократившейся армией, дабы встретить Сципиона, который с максимальной скоростью приплыл в Италию с частью своих сил, чтобы предстать перед Ганнибалом. Известие об успешном переходе Ганнибала вскоре дошло до Рима, и Сенат немедленно отозвал войска из Северной Африки, чтобы усилить оборону родной земли.

Корнелий Сципион и Ганнибал встретились у реки Тицин в ноябре 218 года до н. э. Измученная походом, карфагенская кавалерия все эе смогла почти сразу же прорваться сквозь римскую линию. Римляне рассеялись; Сципион был тяжело ранен. «Это показало, — говорит Ливий, — что... карфагеняне обладали преимуществом».²¹