История Древнего мира: от истоков цивилизации до падения Рима

Тут римляне остановились — но соседние племена уже посылали своих послов, чтобы сдаться римским силам. Римские войска смогли также найти и разгромить базы Кассивелауна, они убили весь скот в округе и создали большой недостаток в пище. Наконец, Кассивелаун тоже послал письмо, предлагая условия сдачи. Цезарь, учитывая приближение зимы, согласился на мир, если Мандубрасий будет возвращен на трон, управлять тринованами в качестве вассального Риму правителя; он заставил Кассивелауна передать власть новому царю, и лишь тогда вернулся в Галлию.

Теперь слава Цезаря не имела себе равной. Но его ждало ужасное известие: его любимая дочь Юлия, жена Помпея, умерла при родах.

Вскоре Красс потерпел неудачу в войне, которую он вел против Парфии. В 53 году до н. э., через год после триумфа Цезаря в Галлии, он пришел к реке Евфрат (которая теперь была парфянской границей) примерно с семьюдесятью тысячами пехоты и четырьмя тысячами кавалерии. Римляне встретили парфянскую армию у города Карры — старого Харрана, где родился Набонид и где умер Терах, отец Авраама. Почти сразу же они попали в трудное положение — лучники парфян, стреляя с дальнего расстояния, легко пробивали римские доспехи. Как сообщает нам Плутарх:

«В них попадали и убивали», умирали они не быстрой и легкой смертью, а с ужасными болями и конвульсиями; корчась на остриях в теле, они ломали их в ранах, а когда с силой выдергивали колючие наконечники, то цепляли вены и рвали их, терзая себя еще больше. Многие умерли таким образом, а те, которые остались живы, не могли больше воевать... Их руки оказывались прибиты к щитам, ноги пригвождены к земле, так что они не могли ни сражаться, ни убежать».²²

Красс отправил в передовые линии своего сына, который прибыл с ним в качестве второго командующего. Парфяне отступили, увлекая за собой силы Публия, а затем развернулись и окружили их. Почти все войско Публия пало в сражении. Публий, видя, что поражение неизбежно, покончил с собой. Парфяне отрубили ему голову, надели на копье и размахивали ею перед отцом, когда изматывали оставшихся римлян.

Через два дня Красс тоже был убит, погибли почти все его люди. Парфянский полководец Сурен привез голову Красса Ороду, царю Парфии, который (по свидетельству римского историка Диона Кассия) использовал ее для поддержания победного духа.

Восточная граница Римской империи была отодвинута, хотя римляне удержали свои основные позиции в Сирии. Римские гарнизоны выдержали атаки парфян, еще не имевших опыта проведения осад. Царь Ород правил теперь Парфией, раскинувшейся по большей части территории старого государства Селевкидов, от Евфрата и почти до границ Китая.

А римский триумвират уменьшился до двух человек. На следующий год после победы парфян Цезарь, подавив серьезный мятеж в Галлии, приготовился вернуться в Рим. Теперь он был богаче Помпея, и к тому же имел за своими плечами большие победы.

Сенат с ужасом отнесся к этому плану: блестящая репутация Цезаря, его богатство и его армия — все вместе указывало на диктатора. Но армия Помпея больше не принуждала сенаторов принимать желания Цезаря. Смерти Юлии и Красса ослабили связь между двумя лидерами, а сам Помпей все больше ревновал к победам Цезаря. «Помпей начал бояться Цезаря, — говорит Плутарх. — До этого времени он презирал его».^п

Вместе Помпей и Сенат, отправили на север послание: Цезарю не дозволяется вступать на римскую территорию, пока он не сдаст командование армией.

Цезарь предложил несколько компромиссов, включая позволение войти в город всего с несколькими легионами, но Помпей уговорил Сенат отказаться. Цезарь знал, что если он придет в Рим незащищенным, его карьера может окончиться быстрым убийством. Он, как и Сулла перед ним, решил, что войдет в Рим со всей своей армией, как триумфатор. И двинул свои войска из Галлии на север Италии.

Плутарх говорит, что Цезарь прекрасно знал, что это развяжет кровавую гражданскую войну, поэтому остановился, не доходя до реки Рубикон, где обдумал ситуацию снова. Но, наконец, «в порыве страсти, будто отбросив в сторону расчеты», он прокричал: «Alea iacta est!»> что было традиционным возгласом азартных игроков: «Бросаем кости!» Он пересек реку, и «широкие ворота войны оказались распахнуты».²⁴