История Древнего мира: от истоков цивилизации до падения Рима

Шао Кан избежал смерти в столичном городе, спрятавшись в деревне. Теперь с группой своих сторонников он вернулся в Эрлитоу, убил захватившего трон чиновника и заявил о своем праве на царство. Династии Ся, едва зародившейся, уже требовалась помощь.

После такого трудного старта наследование в династии Ся продержалось многие века. Но китайские историки рассказывают нам, что право управлять, основанное не на качествах, а на случайности рождения, понемногу развращало тех, кто получал это право. Начался цикл, который снова и снова повторялся сквозь всю историю Китая. Первые цари династии заработали право на управление своей мудростью и добродетелью. Они передали это право сыновьям, но по мере того, как шло время, сыновья становились ленивыми. Лень вызывает упадок, упадок — разложение, а разложение ведет к падению династии. Новый человек, мудрый и могущественный, восходит на трон, поднимается новая династия, и цикл повторяется. В конце каждого цикла тиранов низвергают, и люди нравственные возвращаются к основным принципам; но они не могут долго придерживаться этих принципов. Добрая вера вырождается в безверие, благочестие — в предрассудки, изысканность — в гордыню и пустую показуху. «Год, — пишет Сыма Цянь, — это время цикла, за год он заканчивается и должен начинаться снова».

Сыма Цянь, который унаследовал должность своего отца в качестве старосты Великих писцов во II веке до н. э., мог иметь довольно предвзятое мнение о мире после того, как обидел своего императора парой нелестных замечаний об отце последнего. Ему предоставили выбор между заключением и кастрацией — он выбрал второе, чтобы иметь возможность закончить свой труд: такая преданность работе, возможно, не имела себе равных в историографии. Но его замечание относительно исторических циклов основано на долгой традиции и продолжительном наблюдении. Китайское царство идеально управлялось мудрыми правителями — но как только царь начинал вмешиваться в быт деревень вдоль Хуанхэ, за этим неизбежно следовали продажность, тирания и вооруженный конфликт.

Во время династии Ся этот конфликт достиг своего максимума в годы правления царя Цзе, который постепенно отталкивал от себя своих придворных, опустошая дворцовую сокровищницу, чтобы строить для себя дворцы. Он оттолкнул и народ, взяв себе в любовницы красивую, но не популярную в обществе женщину, жестокую и злую, и тратил свои дни, развлекаясь и пьянствуя с ней вместо того, чтобы править страной. И он отвратил от себя старост деревень, арестовывая любого, кто мог представлять вызов его власти — он или бросал их в тюрьму, или убивал. Цзе, как подводит итог Сыма Цянь, «опирался не на достойное правительство, а на военную силу».⁸

Одним из патриархов, попавшим в тюрьму из-за произвола, был человек по имени Тан, принадлежавший к роду Шан, имевшему достаточно власти над землями восточнее Эрлитоу, чтобы представлять собою опасность. Однако немного позднее Цзе (вероятно, одурманенный вином и бессонными ночами) забыл свои первоначальные намерения. Он отпустил Тана, который немедленно начал агитацию среди вождей других поселений, которые номинально находились под управлением Ся.

По мере того, как росла непопулярность Цзе, Тан по контрасту вел нарочито добродетельную жизнь; Сыма Цянь говорит, что он «культивировал свою добродетель» (и, вероятно, активно занимался дипломатией). Он даже использовал своих людей для усмирения одного из феодальных правителей, терроризировавшего окрестные селения.

В конце концов Тан объявил о священном праве выступить против дьявола и повел своих последователей против императора.⁹ Цзе бежал из столицы, ив 1766 году до н. э. (традиционная дата вступления на престол нового владыки) Тан стал первым императором династии Шан.

Цзе умер в ссылке. Считается, что его последними словами были: «Мне нужно было убить Тана, когда у меня был шанс».¹⁰

Воцарение императора Шан не было утверждением нового типа правления, а лишь расширением уже существующей власти на столицу в Эрлитоу. Десятилетиями семейство Шан усиливало свое влияние на восток от столицы Ся. Точно так же, как додинастическая культура Луншань распространялась поверх культуры Ян-шао, а Ся росла поверх Луншаня, так и государство Шан выросло на землях Ся. Захват всей страны Таном, получившим титул Тан-Завершитель, был, по сути, внутренним переворотом. Царство Ся боролось само с собой, и когда оно пало, то пало к ногам своего собственного народа.

Цикл начался снова. Правление Тана было моделью справедливости: он припугнул феодальных правителей возможностью наказания, если они «не будут делать для людей добрые дела». Как и его великий предшественник Юй, он тоже энергично взялся за проблему наводнений; Сыма Цянь говорит, что Тан «урегулировал» четыре самых угрожающих потока, создав новые поля и новые места для деревень. Династия Шан началась в трудах и добродетелях: это был цикл, и он должен был повториться.