История Древнего мира: от истоков цивилизации до падения Рима

Попытка стереть имя Аджиба предполагает, что Семерхет в лучшем случае был узурпатором, а в худшем — убийцей. Захват им нижней царской власти, похоже, удался; он выстроил себе прекрасную гробницу, гораздо бо́льшую, чем гробница Аджиба; здесь было вылито так много священного ладана, что масло пропитало землю на три фута вглубь и все еще пахло, когда гробницу раскопали в начале 1900-х годов.^‹47› Но его усилия заявить права на несу у царскую власть наверху, оказались менее успешными. «В его правление, — записывает Мането, — происходило много чрезвычайных событий, и даже случилось громадное бедствие».

Загадочное замечание не истолковывается ни одним более поздним комментатором. Но изучение земли вокруг Нила открывает, что к концу Первой династии разливы реки катастрофически уменьшились. Ко времени Второй династии подъем воды стал в среднем на три фута ниже, чем был за сто лет до того.^‹48›

Если уменьшение разливов медленно заставляло египетских крестьян уменьшать урожаи, основная причина недовольства могла прийтись как раз на время, когда узурпатор Семерхет был занят обезличиванием памятников Аджибу по всему Египту.

Всей своей жизнью Египет зависел от регулярных разливов Нила — события, которое изменялось от года к году в мелких частностях, но по сути оставалось одним и тем же на протяжении веков. В роли солнца-бога Гор нес с собой одну и ту же комбинацию перемен и стабильности: все восходы и закаты солнца разные, но каждое утро солнце появляется на восточном горизонте. Титул несу-бит предполагает, что царь символизирует собой эту двойственность неизменной вечной силы и ее вариабельных земных проявлений. Похороненный царь возвращается назад в своем сыне — похожим, но другим. Он был как многолетнее растение, которое каждый год вырастает с другими цветками, но от того же корня.

Семерхет, стирающий имя фараона — а случилось это, насколько мы знаем, впервые — неизбежно покушался на всеобъемлющую концепцию царской власти. Это было сродни внезапному открытию, что папа, многие годы авторитетно издающий буллы, был выбран конклавом кардиналов по ошибке.[44]

Если затем разливы Нила начали уменьшаться, и предела этим уменьшениям видно не было, одна из основных составляющих царского могущества также давала слабину. А что случится потом — может быть, не взойдет солнце?

Правление Семерхета закончилось переворотом — достаточно кардинальным, чтобы Мането оценил его как начало Второй династии. Самым важным ее отличием от первой стало прекращение жертвоприношений при похоронах.

Не похоже, чтобы египетские цари внезапно начали испытывать неизвестное им до того уважение к человеческой жизни — как это пытаются предположить некоторые историки («Расточительная практика человеческих жертвоприношений закончилась с Первой династией»

). Более вероятно то, что вера в притязание на неоспоримую силу Гора резко ослабела. Царь Второй династии не мог более принуждать людей уходить с ним в мир мертвых — вероятно из-за того, что не мог больше гарантировать, что он, и только он, удерживает положение несу-бит. Он больше не мог утверждать, что имеет не подвергаемое сомнению право сопровождать души царского эскорта за горизонт.

В этой Второй династии, которая началась, как обычно считают, около 2890 года, правило неясное количество царей. Следом за засухой (доказательство неумения царя контролировать жизнь и смерть) разразилась гражданская война, которая бушевала несколько лет. Она достигла своего апогея в правление предпоследнего царя, Секемиба — надпись говорит, что южная армия сражалась с «северным врагом в городе Нехеб».^‹49›

Нехеб, древний город богини-грифа, был восточной частью Иераконполиса. Он лежал на сто миль южнее Абидоса, далеко в глубине земель Верхнего Египта. Проникновение восставших из Нижнего Египта так далеко означает, что во время Второй династии южан власть Верхнего Египта в империи была почти низвержена.

Хотя сам Секемиб был южанином, надписи, несущие его имя, предполагают, что он мог быть незаконным властителем: он симпатизировал северянам, и вероятно даже, что в его жилах текла северная кровь. Вместо того чтобы отмечать свои титулы знаком бога Гора, он помечает их знаком бога Сета.

Сет, брат и убийца Осириса (и враг сына Осириса Гора), всегда был более популярен на севере. В более поздние годы он изображался с красными волосами и в красном плаще, повторяя цвет Красного царства — Нижнего Египта. Он был богом ветра и штормов; он приносил облака и песчаные бури — единственные силы, достаточно могущественные, чтобы закрыть солнце и отправить его за горизонт в неположенное время.