История Древнего мира: от истоков цивилизации до падения Рима

Очевидно, пока Лугалзаггеси праздновал свою победу, Саргон собирал собственную армию — быть может, он тщательно отбирал ее из сил Ур-Забабы уже в предыдущие годы. Он направил эту армию к Уруку; мы можем домыслить это, так как из рассказов о битве следует, что Лугалзаггеси отсутствовал, когда Саргон впервые появился возле его столицы, и город этот был неожиданно захвачен. «Он опустошил Урук, — говорит нам надпись о победе Саргона, — разрушил его стены, сражался с людьми Урука и завоевал их».

^‹84›

Лугалзаггеси, получив новости о нападении, оставил Киш и бросился домой, чтобы уничтожить угрозу своей власти. Но теперь Саргон был уже неостановим. Он встретил Лугалзаггеси в поле, разбил его в бою, захватил в плен, надел ярмо ему на шею и привел его, как пленного, в священный город Ниппур. В Ниппуре он заставил побежденного пленного царя пройти через особые ворота, посвященные Энлилю: так бог отблагодарил Лугалзагесси за его победы — тот бог, который дал Лугалзаггеси право «пасти» всю землю. Это была тонкая издевка. Через двадцать лет после завоевания Лагаша проклятие Урукагины наконец-то добралось до самого Лугалзаггеси.

Саргон немедленно принял титул царя Киша. В той же надписи, которая описывает его победу над Лугалзаггеси, он отмечает, что направился на юг, завоевал город Ур, стер с лица земли Умму и сломил все оставшиеся очаги сопротивления Шумера в победном марше на юг, к верхнему краю Персидского залива. Там он «обмыл свое оружие в море» таинственным победным жестом.

Относительно быстрая победа Саргона на всей месопотамской равнине весьма удивительна — она показывает неспособность шумерских царей контролировать область, бо́льшую, чем два-три города. Комбинация силы Саргона и слабости шумеров склонили весы в его сторону. Его армия оказалась сильнее, чем остальные шумерские воинства, из-за наличия тяжелых луков и стрел. Из-за отсутствия дерева луки не были распространенным оружием в Шумере; Саргон, похоже, имел запас тиса — наверное, он очень рано добрался до гор Загрос на востоке от Залива. Кроме того, очень похоже, что его солдаты имели более подвижный строй. В то время, как Стела Грифов и Штандарт Ура изображают вооруженных солдат плечом к плечу, двигающихся в строю, похожем на более поздние фаланги, на имеющемся у нас изображении солдаты Саргона легче вооружены и менее нагружены, то есть более мобильны; они свободно передвигаются по полю боя, чтобы неожиданно атаковать и быстро перестраиваться.^‹85›

Кроме того, шумеры были, вероятно, подорваны внутренней разобщенностью в своих городах. Шумерские города перед завоеванием страдали от все увеличивающегося разрыва между элитой — правящим классом — и бедными трудящимися. Злоупотребления, которые поклялся исправить Урукагина, были обычны для общества, в котором аристократы, объединившись с духовенством, совместно использовали религиозную и мирскую власть, чтобы завладеть двумя третями земель в любом городе для себя лично. Относительно легкое завоевание этой земли Саргоном[60] (не говоря уже о постоянном упоминании его собственного неаристократического происхождения) могло импонировать угнетаемым членам шумерского общества настолько, что они охотно переходили на его сторону.

^‹86›

Какую бы роль ни сыграла слабость шумеров в успехе завоевания, результат был абсолютно новым и неожиданным. Саргон сделал то, чего еще не смог добиться ни один шумерский царь — он превратил общность независимых городов в империю.

Но завоеванную территорию необходимо было контролировать.

Частью стратегии управления удаленными окраинными городами стала постройка Саргоном новой столицы — Агаде; на иврите это название пишется как Аккад, отсюда вся империя Саргона получила такое название.[61] Остатки Агаде никогда не были найдены, но вероятно, он стоял на севере шумерской равнины — может быть, неподалеку от теперешнего Багдада, в том узком месте между двумя реками, где теперь лежит Сип-пар. Из этого положения, немного севернее Киша, Саргон мог контролировать движение по реке и держать под наблюдением все свое царство.

В этом царстве шумеры быстро оказались живущими в собственных городах на положении иностранцев. Люди Саргона были шумерами с севера равнины. Их язык, который стал известен как аккадский, относился к семитской группе. Их обычаи и речь оказались совсем не похожими на обычаи и язык южан. Когда Саргон брал новый город, тот становился аккадским оплотом, штаб-квартирой аккадских официальных лиц с гарнизоном из аккадцев.