История Древнего Востока

Legge J. The Chinese Classics. Hong Kong, 1972. Vol. 1–8.

Васильев Л. С. Аграрные отношения и община в Древнем Китае (XI–VII вв. до н. э.). М., 1961.

Го Можо. Эпоха рабовладельческого строя. М., 1956.

Древние китайцы в эпоху централизованных империй / М. В. Крюков, Л. С. Переломов, М. В. Софронов, Н. Н. Чебоксаров. М., 1983.

Крюков М. В.

Формы социальной организации древних китайцев. М., 1967.

Кучера С. Китайская археология. М., 1977.

Малявин В. В. Гибель древней империи. М., 1983.

Литература Древнего Китая. М., 1969.

Переломов Л. С. Империя Цинь – первое централизованное государство в Китае (221–202 гг. до н. э.). М., 1962.

Переломов Л. С. Конфуцианство и легизм в политической истории Китая. М., 1981.

Переломов Л. С.

Конфуций: жизнь, учение, судьба. М., 1993.

Рубин В. А. Идеология и культура Древнего Китая. М., 1970.

Синицын Е. П. Бань Гу – историк Древнего Китая. М., 1975.

Смолин Г. Л. Источниковедение древней истории Китая. Л., 1987.

Фань Вэнь-лань. Древняя история Китая. М., 1958.

Юань Кэ. Мифы Древнего Китая. М., 1987.

Яншина Э. М.

Формирование и развитие древнекитайской мифологии. М., 1984.

Bodde D. China's First Uunifier. Leiden, 1938.

Bоdde D. China's Cultural Ttraditions. N. Y., 1957.

The Cambridge History of China. L.-N. Y., 1986. Vol. 1: The Ch'in and Han Empires. Ed. D. Twitchett and M. Loewe.

Chang K. Ch. Shang Civilisation. New Haven-L., 1980.

Gernet J. Ancient China: From the Beginnings to the Empire. L., 1968.

Loewe M.

Everyday Llife in Early Imperial China during the Han Period. L., 1968.

RawsonJ. Ancient China: Art and Archaeology. L., 1980.

Заключение

История Древнего Востока предстала перед нами как история большей части человечества на первом этапе его существования в рамках цивилизации. Несмотря на всю этнокультурную пестроту древневосточных обществ, многочисленные народы Востока имели общие судьбы. Они все шагнули из первобытной эпохи на более высокую ступень цивилизационного развития, а затем последовательно прошли сложный путь от зарождения к зрелым формам древних цивилизаций. Общие закономерности исторического процесса были обусловлены природно-исторической средой обитания на Востоке. Кроме того, практически все древневосточные цивилизации существовали в зоне субтропического климата.

Типологически однородной была и социальная структура, устойчиво сохранявшая архаические черты с резким разделением на знать, как правило, родовитую, обладавшую властью и богатством, и простолюдинов. Несмотря на наличие городов, на Древнем Востоке основой жизнедеятельности выступало сельское хозяйство и сельская община, во многом предопределившая медленный эволюционный процесс развития и сохранение традиционных форм жизни.

Общим фоном древневосточной истории стало возникновение деспотии в рамках речных долин. Для древневосточных деспотий характерна абсолютная власть монарха и сакрализация его личности, доходящая порой (как в Египте и Китае) до обожествления. Влияние этой формы политического устройства на соседние государства было столь значительным, что черты деспотии в той или иной мере проявились во многих древневосточных царствах. Это привело к особой (только на Древнем Востоке встречающейся) форме взаимоотношений между правителем и обществом. Ее главная особенность заключается в том, что при наличии правовых систем подданные не имели нормальных правовых гарантий защиты от монарха.

Специфически древневосточной чертой является и слабое развитие (вплоть до заключительного этапа древней истории) частной собственности и, как отражение этого, порождение широкого спектра различных форм зависимости и подневольного труда. На Древнем Востоке сложились самые примитивные и порой грубые формы эксплуатации подневольных работников, ими были как соплеменники, так и захваченные в плен иноземцы. Внеэкономическое принуждение, выступавшее в различных формах контроля (физического и идеологического), было господствующим во всех цивилизациях Древнего Востока, что, впрочем, не мешало существованию многообразных хозяйственных укладов, среди которых рабовладельческий не был ведущим и структурообразующим. Этот факт не позволяет нам характеризовать древневосточное общество как рабовладельческое[39].

Соотношение государственной и частной эксплуатации вообще было самым болезненным социально-экономическим вопросом для любого древнего общества. Дело в том, что всякая эксплуатация может быть социально полезна только в той мере, в какой изъятый с ее помощью продукт вкладывается затем в торговлю, производство, политическое и культурное обеспечение общества, т. е. в сферы жизни, полезные в конечном счете для всей страны.