История Древней Греции

148. Между тем Меандрий бежал с Самоса и отплыл в Лакедемон. По прибытии туда, он перевез в город свои сокровища и поступил следующим образом: он часто выставлял свои серебряные и золотые чаши, а слуги каждый раз чистили их; тем временем он вел беседу с тогдашним спартанским царем Клеоменом, сыном Анаксандрида, и, продолжая беседовать, провожал его домой. Всякий раз при виде этих чаш Клеомен выражал изумление и восторг; в ответ на это Меандрий предлагал ему взять для себя те чаши, какие он желает. Меандрий говорил ему это два-три раза, но Клеомен, честнейший человек, считал непозволительным принять подарки, а когда он сообразил, что Меандрий подарками может снискать себе помощь против персов и других граждан, отправился к эфорам и объяснил им, что для Спарты выгоднее удалить из Пелопоннеса чужестранца с Самоса, чтобы он не склонил ни его самого, ни кого-либо другого из спартанцев к чему-нибудь дурному. Эфоры послушали его и через глашатая велели Меандрию покинуть Спарту.

Предположительный план Древнего Вавилона. Гравюра XVIII в.

149. Между тем персы совершенно обезлюдили Самос и в таком состоянии передали его Силосонту. Впрочем, с течением времени полководец Отан помог заселить остров под влиянием сновидения и болезни половых членов.

150. Во время морского похода на Самос восстали вавилоняне, превосходно к тому подготовившись. Действительно, они готовились к осаде все время царствования мага, восстания семи, среди царившей во все это время смуты; приготовления совершались, конечно, втайне. Когда восстание сделалось явным, вавилоняне поступили так: кроме матерей, каждый из них выбрал из женщин своего дома по одной жене, какая наиболее ему нравилась; всех остальных женщин вывели в одно место и удавили. Одна женщина была оставлена для себя каждым из вавилонян для приготовления пищи, остальные удавлены для того, чтобы не расходовать на них съестных припасов.

151. При известии об этом Дарий собрал все свое войско, выступил против восставших в поход и, подойдя к Вавилону, осадил город. Вавилонян, однако, осада ничуть не потревожила; они взбирались на зубцы городских стен и оттуда телодвижениями и словами издевались над Дарием и его войском, а кто-то из вавилонян сказал: «Зачем вы, персы, праздно сидите здесь и не уходите? Ведь вы овладеете нами лишь тогда, когда мул родит жеребенка». Вавилонянин сказал так в полной уверенности, что мул никогда не родит жеребенка.

152. По прошествии года и семи месяцев Дарий и все войско его огорчены были тем, что не могли одолеть вавилонян, хотя против них употреблены были все средства и хитрости. В числе уловок была и та, с помощью которой Кир взял Вавилон, но граждане были неусыпно настороже, и эта попытка не удалась.

153. Но вот на двадцатом месяце осады случилось чудо Зопиру, сыну Мегабиза, одного из семи персов, свергнувших мага, а именно: одна из мулиц его, возивших съестные припасы, родила жеребенка. Когда ему сказали об этом, Зопир не поверил; потом, увидев сам муленка, запретил рабам рассказывать о случившемся кому бы то ни было, и стал соображать; по поводу этого ему пришло на память замечание вавилонянина еще в начале осады, что акрополь будет взят лишь тогда, когда станут рожать мулицы; сопоставляя рождение муленка с этим замечанием, Зопир решил, что Вавилон может быть теперь взят, потому что, думал он, вавилонянин сказал, а его мулица родила с соизволения божества.

154. Так как Зопиру казалось, что Вавилону суждено наконец быть взятым, он явился к Дарию и спрашивал, очень ли важно для него взять Вавилон. Узнав, насколько важно было взятие Вавилона, он стал затем обдумывать, как бы ему взять город, притом так, чтобы совершить этот подвиг самому: у персов подобные заслуги награждаются высокими почестями. Он пришел к заключению, что выполнить предприятие может при единственном условии, если изуродует себя и перебежит к неприятелю. Не считая изуродование важным для себя, он учинил над собою неизлечимое увечье: отрезал себе нос, уши, безобразно остриг в кружок волосы, исполосовал себя бичом и в таком виде явился к Дарию.