История Древней Греции

130. На вопрос Ксеркса, не может ли быть для Пенея другого выхода в море, с точным знанием дела отвечали: «Царь, река не имеет другого выхода к морю, кроме этого одного, потому что вся Фессалия кругом окаймлена горами». Как говорят, Ксеркс на это заметил: «Сообразительные люди фессалийцы. Уже задолго они остерегались этого и сообразили между прочим, что занимают страну, которую можно столь легко взять и так быстро покорить. Стоило бы только направить эту реку в их страну, с помощью насыпи удалив воду из ущелья и отклонив с того русла, по которому теперь текут ее воды, – и вся Фессалия, что за этими горами, была бы затоплена». При этом замечании Ксеркс имел в виду потомков Алевада, потому что они, будучи сами фессалийцами, сдались царю прежде всех эллинов, и Ксеркс воображал, что они предлагали ему союз от имени всего своего народа. После этого царь обратно отплыл к Ферме.

131. Много дней пробыл он в Пиерии, потому что третья часть персидского войска вырубала леса на македонских горах для того, чтобы все полчище могло перевалить через горы к перребам. Тем временем возвратились назад глашатаи, посланные в Элладу с требованием земли, причем одни вернулись с пустыми руками, а другие – с землей и водой.

132. Землю и воду дали: фессалийцы, долопы, эниены, перребы, локры, магнеты, малийцы, фтиотийские ахейцы, фиванцы и другие беотийцы, за исключением феспийцев и платейцев. Против них те эллины, что решались на войну с варваром, заключили между собой союз, скрепленный следующей клятвой: все те эллины, которые без нужды сдались персам, должны будут, в случае победы союзников, пожертвовать дельфийскому божеству десятую долю состояния отступников. Такую клятву дали друг другу эллины.

133. В Афины и Спарту Ксеркс не послал глашатаев с требованием земли по следующей причине: когда прежде Дарий послал к ним глашатаев с этой целью, то афиняне бросили требовавших в яму, а спартанцы в колодезь, предлагая оттуда самим взять землю и воду и отнести царю. Вот почему Ксеркс теперь не посылал туда глашатаев с требованием. Не могу сказать, какая беда постигла афинян за то, что они так поступили с глашатаями, разве то, что разорены были их страны и город; но мне кажется, не это было причиной их разорения.

134. Однако на лакедемонян обрушился гнев Агамемнонова глашатая Талфибия. В Спарте есть святилище героя Талфибия, есть и потомки его, именуемые Талфибидами, на которых возложена почетная обязанность выполнять все посольства от имени спартанского государства. После умерщвления глашатаев спартанцы не могли получить во время своих жертвоприношений благоприятных указаний, и так было долгое время. Это огорчало и удручало лакедемонян; они часто созывали Народное собрание и через глашатая объявляли, не желает ли кто из лакедемонян пожертвовать жизнью для Спарты. Спартанцы Сперхий, сын Анериста, и Булис, сын Николая, люди знатные по происхождению и очень богатые, добровольно вызвались дать Ксерксу удовлетворение за гибель Дариевых глашатаев в Спарте. Поэтому спартанцы отослали их к мидянам на гибель.

135. Удивления достойна и отвага этих людей, и нижеследующие слова их. По прибытии в Сузы они явились к Гидарну. Гидарн, родом перс, был правителем прибрежных народов в Азии. Он принял их радушно и во время угощения спросил: «Почему, лакедемоняне, вы отвергаете дружбу царя? Взгляните на меня и на мое положение и судите, как царь умеет ценить людей достойных. Итак, если и вы отдадитесь царю, то с его соизволения каждый из вас может стать владыкой Эллинской земли, потому что царь считает вас доблестными людьми». На это спартанцы отвечали: «Обращенный к нам совет твой, Гидарн, односторонен. Ты советуешь нам то, что испытал сам, но не то, чего не испытал. Рабское состояние тебе известно, но свободы ты не вкушал и не знаешь, приятна ли она или нет, ибо если бы ты испытал ее, то советовал бы нам сражаться за нее не копьями только, но и секирами». Так отвечали они Гидарну.

136. По прибытии в Сузы спартанцы явились к царю. Когда оруженосцы приказывали им и хотели силой заставить их пасть в благоговении ниц пред царем, те отказались исполнить это даже в том случае, если будут наклонять их толчками в голову; не в обычае у них, говорили спартанцы, молиться человеку, и не ради этого они пришли сюда. Отвергнув такое требование, они засим сказали приблизительно следующее: «Царь мидян, лакедемоняне прислали нас для того, чтобы дать удовлетворение за погибших в Спарте глашатаев». В ответ на это Ксеркс по своему великодушию заметил, что он не уподобится лакедемонянам; те умерщвлением глашатаев нарушили правила, обязательные для всех народов, сам он, порицающий их за это, не сделает того же и не избавит лакедемонян от вины умерщвлением пришедших.