История Древней Греции в биографиях

Рассказывают, что известный своим богатством лидийский царь Крез, друг греческого образования, пригласил Солона, во время его десятилетнего отсутствия из своего родного города, за его мудрость и славу, к своему блестящему двору и вел там с ним переданный Геродотом и всем известный разговор об истинном счастье человеческой жизни. Но так как, по обыкновенному времясчислению, Крез не мог быть еще в это время лидийским царем, то некоторые историки относят посещение Солоном Креза к более позднему времени, близкому к его смерти. Вероятнее, однако, что эта история выдумана только для того, чтобы яснее выставить противоположность между мудростью и высоким образом мыслей образованного грека, простого и прямого гражданина свободного государства, и суетной пышностью и высокомерием азиатского властелина, полагающегося на свои земные блага и на свое легко разрушаемое могущество. Рассказывают, что во время пребывания Солона в Сардах жил там и греческий баснописец Эзоп и пользовался у Креза большим уважением. Говорят, что он сожалел о Солоне, потому что Крез после своей беседы оказал ему мало приязни, и что он сказал ему: «Любезный Солон, нужно говорить с царями как можно реже или как можно угодливее». Солон отвечал:

«Нет, напротив, как можно реже или как можно лучше».

Поселясь, по возвращении своем из путешествия, снова в Афинах, Солон должен был претерпеть в своем престарелом возрасте горькие испытания. Мирный труд его был разрушен новыми раздорами партий, о которых речь будет при Писистрате; они проложили хитрому Писистрату путь к тирании. Для поддержания труда своей жизни Солон должен был, несмотря на свои лета, снова выйти из уединения и принять участие в общественной жизни. Вожакам партий, в особенности Писистрату, которого он считал за опаснейшего, он советовал не подвергать опасности благо и свободу государства, говорил к народу, его слушали, к нему относились с почтением, но мало заботились об его предостережениях и просьбах. Он постарел, стал чужим для молодого поколения, вожаки же партий руководились своим себялюбием. Тогда Солон пробовал снова прибегнуть к действию поэзии. В предостережение он говорит:

Как облака разрешаются тучей снега и града, Как за воспламенившимся лучом следует гром, Так точно сильные губят город и в рабство самодержца Предают народ, прежде чем последний замечает это.

Дай лишь ему утвердиться, и тогда уже нелегко будет Низложить его снова; поэтому нужно заботиться теперь, пока есть время.

Когда в 560 году партия Писистрата сделалась преобладающей в думе, а вместе с тем и приблизилась опасность тирании, тогда Солон прибегнул к более действительному средству.

Подобно тому, как в своих юных годах, переодевшись герольдом, он воспламенил народ к немедленному действию, к завоеванию Саламина, так и теперь он явился в народное собрание, вооруженный щитом и копьем, для того чтобы указать на грозящую опасность и призвать на защиту свободы. Прежде он сам притворился безумным, теперь же председательствующие в думе объявили, что Солон потерял рассудок. На это он отвечал стихами:

Гражданами вскоре мое известно будет безумие, Вскоре, дай истине лишь воцариться над тьмою.

Некоторое время спустя Писистрат уже сделался афинским тираном и овладел акрополем.

Помня свой собственный закон, по которому в тревожные времена каждый гражданин должен брать чью-либо сторону, Солон поспешил на площадь и побуждал народ к восстановлению свободы. Но народ не трогался с места, одни из угоды Писистрату, другие от страха. Тогда Солон отправился домой, сложил пред своими дверями на улицу оружие и призвал богов в свидетели, что он исполнил свой долг, защищал по мере своих сил отечество и законы, словом и делом. Граждан же он упрекал:

Собственное преступление ваше повергло вас в несчастие, Поэтому не складывайте вины на одних только бессмертных;

Вы сами сделали его могущественным, сами окружили стражей, И участь постыдного рабства получили теперь себе в награду.

Вы следите, конечно, за речами и словами хитрого мужа, Но мало обращаете внимания на его поступки;

В отдельности каждому из вас известны шаги хитрой лисицы, Но во всех вместе царствует какое-то умственное ослепление.

Противники Писистрата из знати удалились из города, да и Солону, который громче и ревностнее всех противодействовал ему, друзья советовали бежать. Но он отвергнул совет, а на заботливый вопрос, что же защитит его от мести тирана, отвечал: «Моя старость». Писистрат действительно почтил его старость и вместе с тем его заслуги, стараясь снискать его благорасположение и совет.