История древней Испании

Большинство храмов, о которых идет речь, — храмы Мелькарта (Геракла, Геркулеса). И это не удивительно. Мелькарт — царь города, владыка Тира — был покровителем этого города[69], олицетворением всего ценного и желанного для его жителей

[70]. Естественно, он выступал и как покровитель колонистов. В двуязычной надписи с Мальты этот бог в финикийской части именуется Владыкой Тира, а в греческой — архегетом (KAI47). В греческой мифологии роль архегета-предводителя играл Аполлон. Так его именуют Фукидид (VI, 3) и Пиндар (Pyth. V, 60—61) именно в связи с основанием Наксоса в одном случае и Кирены — в другом. У Элия Аристида (Ог. 27, 5) мы находим рассуждения о различиях между функциями Аполлона как экзегета и архегета: в первом случае он посылает других основывать новые города, а во втором выступает как непосредственный ойкист[71]

. Таким ойкистом ряда финикийских колоний выступает Мелькарт. Эта его роль особенно подчеркнута в Гадесе, ибо город был основан по его велению, да и позже Мелькарт вещал в гадитанском храме. Походы Мелькарта, как о них рассказал Саллюстий (lug. 18), рассматривались как мифологическая предыстория финикийской колонизации. Поэтому естественно, что во многих финикийских колониях существовали святилища этого бога и соответственно рассказы о его деяниях.

В современной науке широко распространено мнение, что культ Мелькарта возник или во всяком случае окончательно оформился только в X в. до н. э., в царствование Хирама[72]. Основанием этому служит переданное Иосифом Флавием (Ant. Iud. VIII, 5, 3; Contra Ар. I, 18) сообщение Менандра Эфесского о том, что Хирам разрушил старые храмы и построил храмы Геракла (т. е. Мелькарта) и Астарты, а также установил празднество в честь воскресения Мелькарта в месяце перитии, т. е. в самом начале весны. При этом Иосиф недвусмысленно говорит, что Менандр использовал местные источники или же перевел тирские хроники на греческий язык

[73]. Так что сомневаться в словах Менандра едва ли возможно. Однако это сообщение, на первый взгляд, решительно противоречит рассказу Геродота, передавшего слова жрецов Мелькарта о том, что храм существует со времени основания города, и указанный им возраст, как отмечалось выше, соответствует археологическим данным.

Само по себе создание храма не означает введение культа. Даже если до Хирама в Тире не существовало святилища Астарты, это не означает, что там не было культа этой богини. Культ Астарты был очень древним и уже во II тыс. до н. э. широко распространенным не только в Финикии, но и далеко за ее пределами[74]

. По Филону Библскому (fr II, 24), передающему, как он говорит, слова финикийского писателя Санхуньятона, именно на острове в Тире Астарта нашла упавшую звезду и посвятила остров себе. Поэтому из факта постройки Хирамом храма Мелькарта нельзя делать вывод о времени появления в Тире культа этого бога.

Тирский Мелькарт был, по-видимому, близок угаритскому Балу-Цапану. В мифах, сцены из которых изображены на воротах гадитанского Гераклейона, он предстает как олицетворение светлого начала, борющегося с темными порождениями хтонических сил[75]. Такой бог был связан с солнцем[76]. Недаром в сцене смерти Мелькарта «душу уносит к звездам пламя» (Sil. It. Ill, 42—44). Нонн (Dionys. X, 369) даже называет тирского бога повелителем огня. Этот огонь вполне правомерно можно рассматривать как воплощение солнечного. Тот же Нонн (Dionys. X, 370—374) называет тирского Геракла Гелиосом, пастырем человеческой жизни, скачущим по всему небу сверкающим диском, ведущим круг за кругом двенадцатимесячный год. На солнечный характер бога намекает рассказ о спасении Гадеса от нападения царя Ферона (Macrob. Saturn. I, 20, 12). В этих мифах Мелькарт выступает также как умирающий и воскресающий бог, подобный библскому Адонису, месопотамскому Таммузу или египетскому Осирису. Сохранился и миф, конкретно повествующий о гибели и воскресении Мелькарта, к которому мы еще обратимся.

Однако все эти мифы никак не отражают морской характер тирского владыки, его роль как предводителя колонизации. Можно думать, что они относятся к более древнему слою тирской мифологии. Храм в Гадесе был близок к тирскому как по архитексту (насколько можно судить по описаниям тирского храма и иерусалимского, построенного по тирскому образцу тирским архитектором), так и по концепции, ибо именно эти два храма (да еще более поздний в Тибуре) имели оракул[77]. Возможно, что гадитанские жрецы использовали для украшения храмовых ворот в какой-то степени тирскую модель. Если бы это предположение подтвердилось, то оно служило бы еще одним доказательством древности тирского храма Мелькарта.