История древней Испании

Соединяя и сопоставляя скудные известия античных авторов и дополняя их археологическими данными, можно получить общие представления о социально-политических отношениях в Тартессиде. Особое место среди письменных источников занимает рассказ Помпея Трога, сокращенный Юстином (XLIV. 4,1—14), передающий миф о тартессийских царях Гаргорисе и Габисе. Этот миф многократно привлекал внимание исследователей. В свое время было доказано его испанское происхождение[172]. Было также высказано мнение, что он является плодом греческой мысли эллинистического периода

[173]. Существует и компромиссная точка зрения: греческая контаминация на туземной основе[174]

. Думается, что греческое влияние все же в этом мифе не прослеживается. Связь с эллинской мифологией появляется только в самом начале, когда сообщается, что в области тартессиев титаны воевали с богами, но это выглядит лишь как справка историка для греко-римского читателя, чтобы он лучше представил себе место действия. Возможно, существование в этом районе litus Curense натолкнуло писателя на установление связи с критскими куретами[175]. В остальном действие развивается совершенно логично, без всяких ссылок на греческие мифы. Скорее, можно выявить некоторое финикийское влияние

[176], что соответствует общему ориентализирующему облику тартессийской культуры. Некоторые же черты сходства между мифами и героями[177]

объясняются общими законами мифотворчества. И Гаргорис, и особенно Габис — типичные «культурные герои», которым приписывается введение тех или иных достижений цивилизации. Едва ли, по крайней мере пока не будут найдены дополнительные и независимые сведения (а на это надеяться невозможно), можно считать этих царей в какой-то мере историческими фигурами и конструировать династию. Но важно другое: в мифе отражены реалии, которые несомненно существовали в тартессийской обществе, ибо бессмысленно приписывать «культурному герою» то, чего в реальности нет. И если Гаргорису приписывается введение собирания меда (XLIV, 4, I) или Габису — пахотного земледелия (XLIV, 4, 11), значит, эти отрасли хозяйства в Тартессиде существовали. Такой подход справедлив и к деталям социально-политических отношений.

Миф приписывает Габису введение законов (XLIV, 4, 11), освобождение народа от «рабских служб» и разделение плебса по семи городам (XLIV, 4, 13). Посейдоний (у Strabo III, 1,6) говорит о существовании у турдетанов, наследников тартессиев, законов в метрической форме. А. Шультен привел подборку примеров, показывающих, что метрическая форма законов — не такая уж редкость, причем все эти законы — архаические[178]. В рукописях имеется разночтение: в одних утверждается, что эти законы состоят из шести тысяч стихов, в других — что имеют шеститысячелетнюю давность. Если принять второе чтение, то законы — несомненно наследие тартессийской эпохи, а преувеличенная цифра 6000 лет говорит только об их древности. Но и при принятии первого варианта сама метрическая форма законов свидетельствует об их архаичности. Возможно, что в одном из них содержалось запрещение более младшим свидетельствовать на суде против более старших (Fr. Gr. Hist НА, Л7с. von Damascosfr. 103а). Это указывает на наличие в тартессийском обществе представлений родового мира. Но едва ли таким запрещением законы ограничивались. Содержанием другого закона могло быть запрещение народу «рабских служб».

Это указание вызывает ряд вопросов. Что такое «народ»? Надо ли понимать под ним всех подданных Габиса или тартессийскую аристократию? Что такое «рабские службы» и кто их исполнял, если народу это было запрещено? Термин populus встречается в тексте Юстина довольно часто — 94 раза, и еще дважды он встречается в «Прологах» к труду Трога, не принадлежащих Юстину. Он может обозначать весь народ, являясь синонимом gens, natio (например, I, 2, 3), государство (III, 2, 4; XX, 1, 7), господствующий народ, как, например, персов в державе Ахеменидов (X, 3,5), народ в противопоставлении знати (III, 2, 9; III, 3, 1; XVI, 4, 1—20). В «тартессийском пассаже» Юстин упоминает это слово еще раз: Габис связал законами варварский народ (XLIV, 4, 11). И ни в одном случае этот термин не употребляется для обозначения аристократии. Для этого автор (явно Трог, словоупотребление которого воспроизводит Юстин) использует понятие «сенат» (например, II, 7,4; V, 3, 5 и др.). Законами же, конечно, можно связать весь народ, а не только знать, и едва ли словоупотребление в отрывках из одного рассказа резко различается. Так что подразумевать под троговским «народом» аристократию нельзя. Но освобождение от «рабских служб» можно отнести к господствующему народу — тартессиям.