История Европы в лицах

В феврале того же года, примерно через месяц после избрания, состоялась пышная церемония, как говорится, на весь Рим и на всю Европу, в древней базилике святого Петра. Это еще, конечно, не собор, построенный Микеланджело и Браманте, а древняя традиционная базилика святого Петра, ступени которой еще в IX веке целовал Карл Великий. При избрании Иннокентий III произносит слова о статусе папы. Он говорит в третьем лице: «Он занимает середину между Богом и человеком. Он меньше Господа, но он выше человека». Это его мощная политическая программа. Затем – шествие процессии по всему городу. Папа восседает на ослепительно белом жеребце, покрытом красным чепраком, – художники эпохи Возрождения потом не раз попытаются передать эту красоту. Папа продолжает бросать деньги, раздает он их и позже, во время пиршества.

Гравюра XIX века, изображающая вид Базилики Святого Петра в 1450 г.

Те из светских государей, что прибыли на эту церемонию, держат стремя коня – как будто признают, что их место внизу. Толпы народа целый день, как пишет Герье, идут по развалинам языческого Рима, радуясь тому, что у них новый и (они будто предчувствуют это) очень значительный папа.

Выбирая преемника, Целестин III, видимо, принимал во внимание воззрения молодого, энергичного и образованного Лотарио Конти, писавшего: «Мы поставлены Господом над народами и царствами»; «Римская Церковь – мать и госпожа всех прочих церквей Вселенной», «Мы занимаем на земле место Христа, и его примеру мы обязаны и хотим установить мир на земле».

Эти убеждения объясняют безумную ненависть папы Иннокентия III к еретикам, альбигойцам. Конечно, все римские папы боролись с ересью – отступлением от ортодоксальной версии католического вероучения. Но у Иннокентия III эта ненависть носила горячечный характер. Одна из мыслей альбигойцев, очень радикальных еретиков, состояла в том, что на самом деле на Земле пока правит не Христос, а дьявол. Он сумел победить в борьбе с добром и пока действует именем Христа, а Церковь обманывает людей, утверждая иное. Это противоречило идеологии Иннокентия III, объявившего, что место Христа принадлежит только ему.

Новый папа удивительно сочетал в себе литературные способности (о них говорят его письма и трактаты) и умение быть прекрасным практиком. Он начал действовать внутри папского государства. Тогда оно было не таким крошечным, как сегодня, когда это, в сущности, один Ватиканский дворец и окружающие парки. Это было действительно государство в центре Италии. Границы его все время менялись.

Внутри папского государства Иннокентий III стал действовать буквально так же, как светские правители в пределах Франции, Англии, отчасти Германии: взялся централизовать власть, реформировать управление. Целестин уже пытался сделать это, но не успел, поскольку был стар. Иннокентий создал четкую бюрократическую систему, что позволило ему в дальнейшем вмешиваться в дела практически всех европейских государств. Можно насчитать не менее 11 государей, которые признали себя его вассалами.

Бюрократия – мощный рычаг подавления, и новый папа это сразу оценил. Прежде всего он добился вассальной клятвы от префекта города Рима. Это был первый шаг, который сразу показал, как далеко он потом зайдет. Префект города Рима – это светский чиновник, что-то вроде мэра. Но он же и командующий, военный комендант. Он назначен императором – соперником папы. Для Иннокентия было очень важно, чтобы человек, находящийся на светской должности, не служитель Церкви, принес ему вассальную клятву в письменной форме.

Римская аристократия – носительница традиций, восходящих к Древнему Риму, ощущающая свой аристократизм как некий панцирь, защищающий ее от простых смертных. Она многократно конфликтовала с римскими папами задолго до Иннокентия III. Например, во времена Карла Великого: Лев III был просто незаконно низложен римской аристократией в результате заговора, заточен и, по слухам, ослеплен. Поскольку он потом чудесным образом прозрел, в ослеплении есть некоторые сомнения. Но само низложение было.

Иннокентий III добился принесения всеми аристократами персональных клятв преданности – это была эпоха, когда клятвам придавалось большое значение. Их могли и нарушать – и все-таки они были важны. Иннокентий опередил светских правителей своей эпохи, доведя строжайшую централизацию до логического завершения, когда вся элита обещает ему личную преданность.

Приведение в порядок бюрократического аппарата, подчинение префекта и римской аристократии заняло у Иннокентия шесть лет. Он не сразу ринулся управлять всей Европой, разумно рассудив, что сначала надо добиться реального управления Римом.

В основе всего лежала, конечно, идеология, но деятельность папы была абсолютно рациональной. Иннокентий счастливо сочетал в себе черты идеолога и бюрократа.