История гестапо

Так началось сближение. Препятствие, мешавшее этому, имело теперь имя: оно называлось Рем. Он в свою очередь встревожился. Поскольку армия теперь стала одним из друзей режима, Рем качнулся к социалистическому крылу партии и вновь начал запрещенные речи. 18 апреля 1934 года, обращаясь к представителям иностранной прессы, собравшимся в министерстве пропаганды, он не побоялся заявить: «Революция, которую мы совершили, вовсе не национальная – это революция национал-социалистическая. Мы даже особо подчеркиваем второе слово – «социалистическая». А первый помощник Рема Хейнес заявил в конце мая в Силезии: «Мы выполнили задание революционеров. Однако это лишь начало пути. И отдыхать мы будем тогда, когда германская революция будет завершена».

Но бдительное гестапо стояло на страже. Оно регулярно информировало фюрера. Готовилась почва для решающего удара. Подействовал еще один фактор. В начале апреля Гитлер предпринял небольшую прогулку на борту крейсера «Германия». На рейде Киля он встретился с Бломбергом. Считается, что министр потребовал у фюрера устранить Рема и штаб СА. Гитлер вроде бы пошел на эту уступку, чтобы завершить завоевание на свою сторону военных. Это только гипотеза. Но в любом случае ясно, что идея отставки Рема означала крупный сдвиг в позиции фюрера. Под давлением военных, Геринга, Гесса и политической комиссии, Гиммлера и его гестапо он по привычке долго колебался. После длительного периода неуверенности следовало обычно резкое, не всегда продуманное решение. Именно это Гитлер называл «интуицией», которая несла в себе отпечаток его «гения».

Глава 6

Гестапо избавляется от Рема

Визит Гитлера в Италию произошел 14 июня 1934 года, в обстановке назревающего кризиса. По приглашению Муссолини он прибыл в Венецию специальным самолетом, сопровождаемый небольшой свитой. Там его встречали министр иностранных дел Германии фон Нейрат и посол в Италии фон Хассель. Итальянскую сторону представлял Муссолини в компании со своим зятем Чиано, заместителем государственного секретаря Сувичем и послом Италии в Берлине Черутти. Два диктатора впервые встретились вместе. Муссолини отнесся к гостю, которого считал своим учеником, немного бесцеремонно. Гитлер же был весьма обескуражен жалкими результатами своей поездки. Это разочарование усилилось инцидентом, имевшим чрезвычайно важные последствия.

17 июня фон Папен, бывший канцлер и вице-канцлер в текущий момент, должен был выступить с лекцией перед студентами небольшого городка Марбург. Вместо ожидаемого бесцветного выступления была произнесена речь, которая произвела впечатление бомбы, разорвавшейся на многолюдной площади.

Несмотря на суровые запреты Гитлера насчет «второй революционной волны» и заверения, данные воротилам германской экономики, консервативные партии были обеспокоены угрозами, расточаемыми по их адресу нацистскими экстремистами и руководством СА. От имени этих консерваторов фон Папен обратился к фюреру, чтобы он не забывал о соглашении, принесшем ему помощь консервативных партий, а значит, и приход к власти.

Папен требовал прекратить дискредитацию добрых граждан, уважающих родную страну, а также высмеивание интеллектуальных и духовных ценностей нации, в частности религии, на которую грубо нападали Рем и его друзья. Он дошел даже до того, что поставил под вопрос одну из основ тоталитарного государства – однопартийный режим. Он предлагал ориентироваться на свободные выборы и воссоздание некоторых партий.

Гитлер понял это предупреждение. Вслед за армией голову Рема теперь требовала и буржуазия. Фон Папен являлся членом правительства: его речь была предварительно одобрена старым маршалом-президентом, поздравившим его телеграммой; он получил также поддержку рейхсвера, финансовой и деловой знати. Фактически фон Папен предъявил ультиматум. Учитывая это, Гитлер все же не мог позволить яростную критику его режима. Меры были приняты немедленно. Германским газетам твердо «предложили» не публиковать текст выступления, а издания, успевшие это сделать, были конфискованы. Геринг, Геббельс, Гесс выступили по радио, пригрозив «наивным мальчишкам», которые вознамерились помешать нацистам в реализации их планов. Ситуация продолжала ухудшаться; Рем, уже исключенный из ассоциации офицеров, был отправлен в отпуск для лечения «ревматизма суставов руки».