История городов будущего

Для пешеходов город построил более скромные мосты в никуда. Новый офисный район, возведенный на месте закрывшихся фабрик, испещрен не подлежащими выселению трущобами, через которые переброшена целая система надземных переходов. По существу, это тротуары на уровне третьего этажа, соединяющие различные здания, которые и без того соединены улицами. Главное, что эти защищенные от солнца галереи позволяют ходить над трущобами, а не через них. С высоты двух лестничных пролетов открываются виды на косые брезентовые крыши; на коз, пасущихся на стихийных помойках; на зловонные, забитые мусором сточные канавы; и на трущобную улицу с трехэтажными самодельными зданиями, увешанными кое-где зелеными полотнищами, означающими, что это мусульманские трущобы, а не индуистские. Все эти мосты в никуда – плоды стратегии «умри ты сегодня, а я завтра», оставляющие удручающее впечатление, что проблемы Мумбая XXI века нельзя решить, а можно лишь временно обойти.

Воплощением всего самого диковинного, что есть в новом Мумбае, стали проекты, в которых расселение трущоб совмещается со строительством элитного жилья, а непобедимая нищета города соседствует с его невероятными богатствами. При такой точечной застройке девелоперы получают квартал трущоб и право соорудить на его месте высотки с дорогими квартирами, но в обмен должны переселить прежних обитателей в построенные здесь же дома средней этажности с крошечными двухкомнатными жилищами, где в одной комнате совмещены функции гостиной и спальни, а в другую втиснуты и кухня, и ванная. Подобное «решение» могло родиться только в Мумбае, где демократия делает невозможным насильственное переселение, а тысячелетний опыт кастовой системы учит, что жизнь рядом с трущобами вовсе не унижает богатых, как и близость к роскошным небоскребам не повышает статус малоимущих.

Самый известный из таких комплексов – похожие на ракеты башни-близнецы, которые на сегодняшний день являются высочайшими зданиями в Мумбае. Подобно видению из страны Оз они возвышаются в конце Фолкленд-роуд, самой злачной улицы города, где представительницы древнейшей профессии выставляются ночами напоказ в особых клетках, а цены на их услуги начинаются от пятидесяти рупий (это примерно доллар). Квартиры в спроектированных Хафизом Контрактором высотках с ностальгическим названием Imperial Towers продаются по 20 миллионов долларов, а из их окон во всю стену владельцы любуются видом на расположенные прямо у них под носом убогие бетонные коробки для переселенцев из трущоб. Покрытые подтеками и грязью, они стоят посреди пыльного пустыря с потрепанной детской площадкой и уже сейчас кажутся очень старыми. Среди уцелевших пока трущоб, которые вскоре тоже пойдут под снос, маленькая темнокожая девочка с белокурой куклой в руках бредет по проулку, сплошь заклеенному шафрановыми плакатами партии «Шив сена», – и это зрелище не вселяет надежды, что решение проблем города может быть найдено или хотя бы кем-то ищется. То же самое можно сказать о безработных парнях, которые играют в крикет во дворе, – да и о тех, кому удалось получить работу на стройке, и которые теперь машут лопатой, стоя на куче земли в пляжных шлепанцах.

Популярность таких проектов реконструкции трущоб породила амбициозные планы постепенного преображения по этой схеме целых районов. Не так давно Мумбай добился для себя частичного освобождения от незыблемых во всей остальной Индии (по политическим причинам) правил регулирования ставок аренды, что позволило дать старт процессу застройки уже не только трущобных районов. Заручившись согласием 70 % арендаторов здания, девелопер может снести его, переселив жителей в новый многоквартирный дом на участке и получив в обмен возможность построить рядом высотный жилой комплекс и распродать квартиры в нем по рыночной цене. Чем больше участок, тем выше могут быть новые башни, поэтому у застройщиков есть стимул формировать большие участки из нескольких смежных зданий. Известно также, что согласие нужного числа арендаторов обычно достается девелоперам отнюдь не бесплатно.