История гражданской войны в СССР. Том 2 [Великая пролетарская революция (октябрь - ноябрь 1917 года)]

Духонин ещё только начинал большую карьеру. В начале войны он командовал полком, затем был генерал квартирмейстером штаба Юго-западного фронта и лишь в сентябре 1917 года получил назначение на должность начальника штаба верховного главнокомандующего. Духонин был монархистом. Учитывая сложившуюся обстановку, он, как говорит генерал Деникин, «скрепя сердце шёл по пути с революционной демократией»[555].

Духонин надеялся с помощью соглашательских комитетов восстановить в армии палочную дисциплину и продолжать войну до «победного конца». Но расчёты его не оправдались.

Ограниченный и недалёкий, Духонин всецело руководствовался советами и указаниями такой крупной фигуры в стане контрреволюции, как генерал Алексеев — бывший начальник штаба верховного главнокомандующего при Николае II, а затем при Керенском. «Алексеев настолько давил на личность Духонина, — говорит генерал М. Д. Бонч-Бруевич, — что Духонин, прежде чем дать какое-либо распоряжение, всегда по прямому проводу разговаривал с Алексеевым»[556].

При Ставке находился общеармейский комитет, состоявший из 25 членов — по одному представителю от каждого фронта, от отдельных армий, флота и т. д. Как и во всех армейских и фронтовых комитетах, избранных ещё весной или летом, большинство составляли здесь меньшевики и эсеры. Комитет не играл никакой самостоятельной роли, он лишь штемпелевал распоряжения Ставки. Характерный в этом отношении случай приводит находившийся в то время в Ставке белогвардеец А. А. Дикгоф-Деренталь:

«Незадолго до большевистского восстания образовавшийся при Ставке общеармейский комитет послал как-то Керенскому «очередную бумажку», начинающуюся словами:

«Мы требуем…»

Керенский вернул её обратно с пометкой:

«Общеармейский комитет не имеет права «требовать» у своего верховного главнокомандующего… Он может только «обращаться с просьбой».

История эта сделалась достоянием печати. Генерал Духонин был вне себя:

— Разве можно рассказывать о таких вещах журналистам? Но… время шло… Никакого землетрясения по случаю оскорбления демократического величества не произошло, и, успокоившись, генерал Духонин уже сам своим размашистым почерком синим карандашом делал отметки на «требующих» телеграммах:

«Требовать не имеют права!»[557].

Председателем общеармейского комитета был штабс-капитан С. Н. Перекрестов, решительный противник советской власти, ревностно поддерживавший позицию Духонина.

Могилёвский Совет рабочих и солдатских депутатов находился под влиянием меньшевиков, бундовцев и эсеров, а Совет крестьянских депутатов полностью шёл за эсерами. Самостоятельной большевистской организации в Могилёве до Октябрьских дней не существовало, была лишь фракция в объединённой социал-демократической организации.

Армия не любила Ставку, относилась к ней недоверчиво, считая её одним из главных виновников неудачных операций. «Восстание Корнилова вполне вскрыло тот факт, что армия, вся армия ненавидит Ставку»[558], — писал Ленин. Недоверие солдатских масс полностью оправдалось в Октябрьские дни: Ставка первая пыталась помешать советской власти в борьбе за мир. Больше того, Ставка вступила в борьбу с советской властью.

26 октября Духонин обратился с телеграммой к командующим фронтами и другим лицам высшего командного состава. Он излагал точку зрения Ставки:

«Ставка, комиссарверх и общеармейский комитет разделяют точку зрения правительства и решили всемерно удерживать армию от влияния восставших элементов, оказывая в то же время полную поддержку правительству»[559].

Это была программа действий Ставки и находившихся при ней высших армейских организации.

Всю неделю — с 25 октября по 1 ноября — Духонин провёл в переговорах по прямым проводам с командованием различных фронтов, нащупывая возможность мобилизации надёжных частей для подавления революции и делая распоряжения в этом направлении. В разговоре по прямому проводу с начальником штаба Северного фронта генералом Лукирским 28 октября Духонин указывал:

«С Юго-западного фронта высланы части в Киев, дабы заставить притихнуть большевиков»[560].

В телеграмме на имя главковерха от 31 октября он говорил, что для подкрепления правительственных войск в Москве «принимаются все меры». В то же время он старался занять надёжными частями наиболее важные в оперативном отношении пункты на путях к Петрограду и Москве. В разговоре с генералом Лукирским Духонин сообщал:

«Мною сделано распоряжение о прочном занятии войсками XVII корпуса станции Дно и Орша. Вероятно, это распоряжение приведено в исполнение, посланный на паровозе офицер, чтобы установить и проверить, ещё не вернулся»[561].

Председатель комитета по формированию ударных батальонов Аристов по заданию Ставки сообщил 31 октября о готовности ударных батальонов, разбросанных по разным фронтам, выступить на усмирение большевиков.