История гражданской войны в СССР. Том 2 [Великая пролетарская революция (октябрь - ноябрь 1917 года)]

В ночь на 12 ноября в штаб фронта в Минске явились представители Военно-революционного комитета в сопровождении значительного вооружённого отряда. Генералу Балуеву было предложено подчиниться директиве советского правительства о перемирии. Балуев отказался. Тогда ему было объявлено об отстранении от должности и о назначении вместо него главнокомандующим Западного фронта большевика — полковника Каменщикова. Балуев вынужден был сдать свою должность.

Духонин тотчас же известил Балуева телеграммой, что подобная сдача должности недопустима. Но было уже поздно. Ставка попыталась передать командование войсками Западного фронта начальнику снабжения фронта генералу М. Н. Ярошевскому. На его имя Духонин дал телеграмму:

«Ввиду болезни генерала Балуева предлагаю вам вступить в командование Западным фронтом»[651].

Однако генерал Ярошевский не рискнул выполнить предписание Духонина. Предприимчивее его оказался генерал Б. С. Малявин. Ссылаясь на статью 112 Положения о полевом управлении войск, он объявил себя временно исполняющим должность главнокомандующего Западного фронта. Но дальше подписания приказа о самоназначении дело не пошло. По предписанию нового главнокомандующего фронта Малявин был арестован.

Сопротивление генералов на других фронтах и Ставки ещё не было окончательно сломлено. На другой день после смещения генералов Болдырева и Балуева Духонин в разговоре по прямому проводу с главнокомандующим Румынского фронта генералом Щербачёвым подтвердил:

«Ставка продолжает держаться взгляда, изложенного мною вам в телеграмме от 9 ноября. Буду бороться против насильников до образования правительственной власти, признанной всей страной»[652].

Открыто мятежнические выступления Духонина вызвали приказ советской власти об объявлении его врагом народа. Распоряжения Духонина ни передаче, ни исполнению не подлежали. Все лица, поддерживающие Духонина, объявлялись подлежащими суду.

Честные, преданные родине офицеры подчинялись законному советскому правительству. Так, например, командующий II армией генерал Н. А. Данилов целиком подчинился действиям советской власти.

14 ноября комиссар Военно-революционного комитета прибыл в Полоцк в штаб III армии. Вопрос о занятии Ставки был обсуждён на заседании армейского комитета. Последний принял решение немедленно выделить соответствующие части для выполнения этой задачи. К формированию отряда приступили в XXXV корпусе, отличавшемся наибольшей революционностью в Октябрьские дни. На разведку в Могилёв отправили надёжных людей из числа военных. Им поручили выяснить состояние сил противника, постараться перетянуть, кого можно, на свою сторону. Если удастся, — сколотить хотя бы небольшой отряд, который смог бы в нужный момент выступить с оружием, в руках изнутри Ставки.

Отряд, сформированный в XXXV корпусе III армии, должен был наступать на Могилёв с севера, через Оршу. Он предназначался в помощь сводному отряду, подходившему к Орше из Петрограда.

Формирование второго отряда для занятия Ставки происходило в Минске. В отряд входили: 1-й имени Минского Совета революционный полк, 60-й Сибирский стрелковый полк, бронепоезд под командой Пролыгина, две бронемашины, рота пехоты и сапёры. Минский отряд был двинут на Могилёв с юга через Жлобин.

Узнав об этих приготовлениях, Ставка поспешно начала вызывать с Юго-западного фронта казаков и ударные батальоны. Но казаки уже не являлись той опорой, которую они представляли раньше. Большевистские идеи проникли в их среду. Прибывший в Ставку 4-й Сибирский казачий полк начал колебаться. Воинственнее держались ударники.

17 ноября в Станке стало известно о движении на Могилёв сводного отряда.

— Матросы идут! — разнеслось по Ставке.

В ночь на 18 ноября было созвано совещание общеармейскою комитета. В порядке дня стоял вопрос об образовании «центральной государственной власти». На совещании были представлены Кавказский, Румынский и Юго-западный фронты. Западный и Северный — отсутствовали. Эти фронты даже не ответили на приглашение общеармейского комитета. Здесь же находились Духонин, верховный комиссар Станкевич, чины штаба и представители прибывших на защиту Ставки ударных частей.

Но вместо вопросов «государственной власти» совещанию пришлось заняться более скромными делами. Всех волновало известие о приближении к Ставке советского отряда. Говорили долго. В конце концов незначительным большинством при огромном количестве воздержавшихся постановили: 1) Ставку по мере возможности сохранить в прежних руках,

2) немедленно принять меры к переводу её в Киев,

3) начать с Советом народных комиссаров переговоры, которые должны предотвратить борьбу,

4) в подкрепление своих доводов угрожать вооружённой силой,

5) вооружённой силы ни в коем случае не применять,

6) главковерх должен быть назначен с согласия общеармейского комитета и Всероссийского центрального исполнительного комитета,

7) из компетенции Ставки изъять вопросы о мире и перемирии.

Принятые решения уже не имели никакого практического значения.