Большевики прежде всего обязали членов заводских партийных ячеек вступить в эти отряды; в то же время, пока руководство Красной гвардией находилось в руках меньшевиков, партия рекомендовала создавать партийные дружины, обеспечив их оружием. Такая тактика позволяла завоевать организацию изнутри. Ход политической борьбы оправдал эту тактику. Московским большевикам удалось сохранить за собой созданные отряды.
Московский комитет, Московский окружной комитет и областное бюро Центрального комитета большевиков 28 апреля с участием активных работников в резолюции об отношении к Временному правительству приняли следующий пункт: "Немедленная организация рабочей Красной гвардии, не предрешая форм, в которых это может выразиться"[339].
Таким образом, всюду, где только большевики возглавляли пролетариат - в столицах и в провинции, на Урале и в Донбассе, на Украине и на Кавказе, - создавались в тяжелой и упорной борьбе отряды Красной гвардии. Преследуемые правительством, преодолевая сопротивление эсеров и меньшевиков, большевики сумели возглавить инициативу масс и развернуть широкую работу по организации пролетарской милиции. В борьбе за нее большевики умели использовать каждое классовое требование рабочих, разоблачая любой примиренческий шаг эсеров или меньшевиков. Шла ли речь о жилищах, о недостатке хлеба, о мерах борьбы с голодом или об отобрании излишков - большевики умели показать, что все мероприятия правительства и посулы меньшевиков невыполнимы до той поры, пока весь трудящийся народ не будет привлечен к участию в управлении, пока взамен полиции и армии не будет организована в целях обороны и наступления пролетарская милиция. Такой политикой закреплялась в сознании пролетариата идея неизбежности классовой гражданской войны, идея необходимости пролетарской революции. В мае, когда развернулась предвыборная кампания в районные думы и эсеро-меньшевики повели трескучую агитацию, обещая пролетариату хлеб, общественное питание, жилье, Ленин выступил со статьей "Позабыли главное", в которой, подытожив борьбу за пролетарскую милицию, говорил: "Все подобные платформы, все подобные списки широковещательных реформ, если забывать жесткие и жестокие условия господства капитала, - пустые слова, означающие на практике либо невиннейшие "благочестивые пожелания", либо простой обман масс дюжинными буржуазными политиканами"[340].
Пока существует полиция и заменяющая ее отдельная и направленная против народа милиция, никакие серьезные и коренные реформы в пользу трудящихся невозможны. "Всенародная милиция взамен полиции и постоянной армии - вот условие успешных муниципальных реформ в пользу трудящихся"[341].
"Всенародная милиция, - писал Ленин, - это значит воспитание в демократии действительно масс населения.
Всенародная милиция - это значит управление бедными не только через богатых, не через их полицию, а самим народом с преобладанием бедных.
Всенародная милиция - это значит, что надзор (за фабриками, за квартирами, за распределением продуктов и пр.) способен не остаться на бумаге.
Всенародная милиция - это значит, что распределение хлеба пойдет без "хвостов", без всяких привилегий для богатых"[342].
В результате большевики добились огромных успехов в осуществлении лозунга пролетарской милиции: к июлю во всех промышленных центрах партия имела вооруженные отряды из передовиков-пролетариев, готовых отдать жизнь за великое, революционное дело партии.
Глава седьмая.
Июльские дни
Силы революции, вызвавшие июньский кризис, продолжали действовать с нарастающей быстротой.
Ни одна задача революции еще не была решена. Затруднения с хлебом возрастали. Разруха усиливалась, охватывая все новые области и районы. Останавливались - чаще по воле предпринимателей - заводы и фабрики. По транспорту, как по каналам, паралич производственного организма расползался по всей стране.
В мае было закрыто 108 заводов с 8 701 рабочим, в июне - 125 заводов с 38 465 рабочими, а в июле - 206 заводов с 47 754 рабочими. На 40 процентов сократилось металлургическое производство, на 20 процентов - текстильное. Надвигался голод.
Выло ясно - буржуазия наступает. Классовый смысл этого наступления с циничной откровенностью выболтал крупнейший промышленник Рябушинский. На съезде торговцев и промышленников он с наслаждением говорил, что скоро настанет момент, когда "костлявая рука голода и народной нищеты схватит за горло друзей народа, членов разных комитетов и советов"[343].
Весь май, а особенно июнь по всей стране непрерывно возникали стачки с требованием восьмичасового рабочего дня и улучшения экономического положения.
Донецкий бассейн кипел, не выходя из постоянного конфликта между рабочими и хозяевами; по Уралу перекатывались волны стачек; в Нижегородском крае бастовало более 20 тысяч, сормовских рабочих. В Московском районе длительные конфликты стали нормальным явлением.