История и память

XIX в. вбирает в себя экономический оптимизм сторонников материального прогресса и разбитые надежды тех умов, которые испытали разочарование по поводу того, что принесли с собой Революция и Империя. Романтизм решительно обращается к прошлому. Предромантизм XVIII в. отличался интересом к руинам и древности. Выдающимся представителем этого движения был И. И. Винкельман (1717-1768), немецкий историк и археолог, который рассматривал греческое и римское искусство в качестве образца «совершенства» («История искусства древних», 1764) и положил начало знаменитому археологическому собранию, опубликовав в 1767 г. в Риме «Неизданные, разъясненные и проиллюстрированные античные памятники». Это было время первых раскопок Геркуланума и Помпеи. Французская революция освятила любовь к античности. Ф. Шатобриан со своим «Гением христианства» (1802), Вальтер Скотт со своими историческими романами («Айвенго», 1819, «Квентин Дорвард», 1823), Новалис со своим эссе «Христианство или Европа» (1826) способствовали ориентации любви к прошлому на средние века. Это было время моды на трубадуров в театре, в живописи, в офортах, в гравюрах по дереву, в литографиях. Франция той эпохи в своих художественных проявлениях представляет собой настоящую «мануфактуру прошлого» [Haskell]. Здесь можно выделить три наиболее значительные даты. В 1792 г. археолог Александр Ленуар открывает в заброшенном монастыре Великих Августинцев музей, который в 1796 г. стал Музеем памятников Франции и производил глубокое впечатление на многих современников, например Мишле, именно там открывшего для себя прошлое Франции. Затем Наполеон дал мощный импульс историческому жанру живописи, посвященной Франции. Если в Салонах 1801 и 1802 г. было выставлено всего две картины, посвященные истории Франции, то в 1814 г. их число выросло до 86. Наконец, в 1833 г. Луи-Филипп решил реставрировать Версаль и превратить его в музей, посвященный «всем славным достижениям Франции». Романтическая любовь к прошлому, которая питала национальные европейские движения XIX в. и развитию которой способствовал национализм, распространилась и на юридические и филологические древности, а также на народную культуру. Наилучший пример этой тенденции - это, несомненно, творчество братьев Якоба (1785-1863) и Вильгельма (1786-1859) Гриммов, авторов не только знаменитых «Детских и семейных сказок» (1812), но и «Истории немецкого языка» (1848) и «Немецкого словаря» (1852-1858).

6. XX век между навязчивой идеей прошлого, современной историей и очарованностью будущим

В Европе XIX столетия милленаризм отнюдь не пришел к своему завершению. Неявным образом он присутствует даже в рамках претендующей на научность марксистской мысли, а также в мысли позитивистской: когда Огюст Конт в своей книге «Sommaire appréciation de l'ensemble du passé moderne»³⁵

(1820) говорит об упадке теологической и военной системы и о зарождении новой системы - научной и индустриальной, он выступает в роли нового Иоахима Флорского.

Точно так же XIX в., век истории, за границами романтизма продолжал попытки вызвать к жизни средневековое прошлое [Graus]. Однако обозначившийся в начале XX в. кризис прогресса³⁶

породил новые подходы к прошлому, настоящему и будущему. С одной стороны, приверженность к прошлому сперва принимает гипертрофированные, реакционные формы, а с другой - раздираемый атомными фобиями и эйфорией по поводу научного и технического прогресса XX в. во второй своей половине обращается в одно и то же время к прошлому с чувством ностальгии, а к будущему - со страхом и надеждой. Вместе с тем вслед за Марксом историки стремятся установить новые связи между настоящим и прошлым.

На примере французов Маркс указал на парализующее воздействие прошлого - прошлого, исчерпываемого ликованием по поводу «великих воспоминаний», - которое оно оказывает на различные народы: «Драма французов в той же мере, что и драма рабочих, обусловлена великими воспоминаниями. Нужно, чтобы события раз и навсегда положили конец этому реакционному культу прошлого»³⁷. В конце XIX - начале XX в. культ прошлого являлся одним из существенных элементов идеологии правого фланга и составной частью идеологий фашистов и нацистов. И сегодня культ прошлого идет рука об руку с социальным консерватизмом, а Пьер Бурдьё локализует его бытием социальных групп, находящихся в состоянии упадка: «Класс или часть класса пребывают в состоянии упадка, а следовательно, обращаются к прошлому, когда оказываются более не способными подобно другим воспроизводить присущие им условия существования и особенности своего положения...» [Bourdieu. Р. 530].