Читаем История и память полностью

Вместе с тем XX век определил современность также и посред ством обращения к некоторым политическим позициям. «Банальной выглядит констатация того, - пишет Пьер Кенде109, - что структуры современной жизни суть прямое следствие двух серий революций: той, которая произошла в сфере производства (переход от ремесла индустрии), и той, которая имела место в сфере политической (заме на монархии демократией)». Он добавляет: «Таким образом, производственное использование предполагает рациональный расчет, который является одной из сторон светской научной мысли». Маркс в своей статье 1844 г. «ZurKntik derhegelschen Rechsphilosophie («К кр тике гегелевской философии права») писал: «Абстракция государства как такового характерна лишь для Нового времени; абстракция политического государства - это современный продукт. Для средних веков характерен реальный дуализм, для Нового времени - дуализм абстрактный».

Если Раймон Арон главным образом ставит перед собой проблему «социального порядка современности»™, то исходит он из эконо ского факта, а точнее, из производительности труда и в конце кон как видно, приходит к идее прометеева устремления, опирающегос на науку и технику и понимаемого в качестве «источника совреме ности»', «современную цивилизацию» он определяет посредством т ценностей, чье политическое звучание предельно четко: «равенств индивидуальность, универсальность»110111.

Кристиан Виейра, изучая «традиционные и современные политические структуры» в черной Африке, приходит к выводу, что если большая часть молодых африканских государств заимствует политические институты западного типа (всеобщее, равное и прямое избирательное право, разделение властей), то модернизации этих государств не всегда удается преодолеть «порочный круг»: преобразование их в современные страны предполагает национальное единство, в то время как последнее покоится на структурах (этнических и властных), связанных с традицией и противостоящих модернизации.

Начиная с Маркса определение современного государства в большей или меньшей степени было обусловлено капитализмом. Поэтому нет ничего удивительного в том, что многие - иногда это выглядит наивно - в качестве модели модернизма, в частности модернизма политического, признают Соединенные Штаты. Так, Кеннет С. Шеррил на основании опроса, проведенного в Соединенных Штатах, дал определение «politically modern man» (современного в политическо отношении человека), и принципиальный интерес к этому определению возникает в связи с тем, что оно берет на себя смелость оказывать влияние на внешнюю политику Соединенных Штатов (или воспроизводить ее).

1. Современный в политическом отношении человек идентифицирует себя с национальной политической общностью.

1а. Современный в политическом отношении человек умеет различать сферу личного и сферу политического.

2. Современный в политическом отношении человек обладает сильным ego.

3. Современный в политическом отношении человек обладает устойчивыми взглядами.

4. Современный в политическом отношении человек открыт для других.

4а. Современный в политическом отношении человек испытывает сильное влияние mass media.

Следовательно:

46. Современный в политическом отношении человек хорошо информирован.

5. Современный в политическом отношении человек убежденный оптимист.

5а. Современный в политическом отношении человек верит в народ.

6. Современный в политическом отношении человек обладает потребностью объединяться с другими.

7. Современный в политическом отношении человек склонен к участию в общественной деятельности.

8. Современный в политическом отношении человек откликается на политические события, но не находится в их власти и не бывает подавлен ими.

8а. Современный в политическом отношении человек является чьим-то сторонником, но «сторонником открытым».

9. Современный в политическом отношении человек ощущает в себе способность оказывать давление на публичные власти, принимающие решения.

10. Современный в политическом отношении человек характеризуется общей верой в правительство112.

В более широком смысле американец часто предлагается в качестве прототипа современного человека - «нового человека».

Наконец, современность недавно была определена на основе мас совости как характерной ее черты: это культура повседневной жизни и культура массы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сталин. Битва за хлеб
Сталин. Битва за хлеб

Елена Прудникова представляет вторую часть книги «Технология невозможного» — «Сталин. Битва за хлеб». По оценке автора, это самая сложная из когда-либо написанных ею книг.Россия входила в XX век отсталой аграрной страной, сельское хозяйство которой застыло на уровне феодализма. Три четверти населения Российской империи проживало в деревнях, из них большая часть даже впроголодь не могла прокормить себя. Предпринятая в начале века попытка аграрной реформы уперлась в необходимость заплатить страшную цену за прогресс — речь шла о десятках миллионов жизней. Но крестьяне не желали умирать.Пришедшие к власти большевики пытались поддержать аграрный сектор, но это было технически невозможно. Советская Россия катилась к полному экономическому коллапсу. И тогда правительство в очередной раз совершило невозможное, объявив всеобщую коллективизацию…Как она проходила? Чем пришлось пожертвовать Сталину для достижения поставленных задач? Кто и как противился коллективизации? Чем отличался «белый» террор от «красного»? Впервые — не поверхностно-эмоциональная отповедь сталинскому режиму, а детальное исследование проблемы и анализ архивных источников.* * *Книга содержит много таблиц, для просмотра рекомендуется использовать читалки, поддерживающие отображение таблиц: CoolReader 2 и 3, ALReader.

Елена Анатольевна Прудникова

История / Образование и наука / Документальное / Публицистика
1991: измена Родине. Кремль против СССР
1991: измена Родине. Кремль против СССР

«Кто не сожалеет о распаде Советского Союза, у того нет сердца» – слова президента Путина не относятся к героям этой книги, у которых душа болела за Родину и которым за Державу до сих пор обидно. Председатели Совмина и Верховного Совета СССР, министр обороны и высшие генералы КГБ, работники ЦК КПСС, академики, народные артисты – в этом издании собраны свидетельские показания элиты Советского Союза и главных участников «Великой Геополитической Катастрофы» 1991 года, которые предельно откровенно, исповедуясь не перед журналистским диктофоном, а перед собственной совестью, отвечают на главные вопросы нашей истории: Какую роль в развале СССР сыграл КГБ и почему чекисты фактически самоустранились от охраны госбезопасности? Был ли «августовский путч» ГКЧП отчаянной попыткой политиков-государственников спасти Державу – или продуманной провокацией с целью окончательной дискредитации Советской власти? «Надорвался» ли СССР под бременем военных расходов и кто вбил последний гвоздь в гроб социалистической экономики? Наконец, считать ли Горбачева предателем – или просто бездарным, слабым человеком, пустившим под откос великую страну из-за отсутствия политической воли? И прав ли был покойный Виктор Илюхин (интервью которого также включено в эту книгу), возбудивший против Горбачева уголовное дело за измену Родине?

Лев Сирин

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное / Романы про измену