История инакомыслия в СССР

Вскоре после этих событий пятеро студентов университета из «исторического» кружка устроили обсуждение коллективно написанной ими работы «Социализм и государство». Она базировалась на доступных советских источниках, была выдержана в марксистском духе, но выводы расходились с официальными.

Все участники обсуждения были комсомольцами, и их «дело» решалось на комсомольском собрании. Осуждение вовсе не было единодушным. Многие сочувствовали «еретикам». Когда их все-таки исключили, студентка Клара Гельдман из солидарности заявила о выходе из комсомола. Она была исключена из университета перед самой защитой диплома. Авторы «Государства и социализма» тоже были изгнаны из университета и тут же призваны в армию (Виталий Помазов уже после того, как он отслужил армейский срок, был осужден на 1,5 года лагеря все за ту же марксистскую работу[117]

).

В связи с «делом пяти» прошла новая волна обысков и допросов. Летом 1969 г. были арестованы Михаил Капранов, Сергей Пономарев и Владимир Жильцов. Они признались, что это они прошлой весной распространили листовки. Вместе с ними был арестован их знакомый — преподаватель политэкономии в техникуме Владлен Павленков, у которого нашли самиздат. Следствие уготовило ему роль совратителя юных душ.

Суд был закрытым и длился целый месяц.

От подсудимых добивались признания, что они составляли организацию и главой ее был Павленков, но они отрицали и его причастность к листовкам и наличие какой бы то ни было организации. Они отстаивали свое право на высказывание убеждений. Приговор был: Павленкову и Капранову — по 7 лет лагеря строго режима, Пономареву — 5 и Жильцову — 4 года.[118]

Еще до окончания суда разразился шквал преследований родственников и друзей подсудимых. Жен выгнали с работы без права работать по специальности. Жена Павленкова, преподававшая немецкий язык в университете, вынуждена была устроиться истопницей. Примерно так же сложилась судьба родственников других арестованных. Подругу Жильцова исключили из университета за две недели до его окончания. Всем им вменили в вину недонесение о чтении самиздата их близкими. За показания в пользу обвиняемых и даже только за знакомство с ними были уволены с работы десятки людей и несколько десятков студентов исключили из университета и из других горьковских вузов.[119]

После этих испытаний студенческие кружки распались, но через некоторое время другие поколения студентов создали примерно такие же, однако распространять самиздат стали поосторожней. «Взрослые» кружки утратили некоторых своих участников, отошедших в сторону, чтобы избежать неприятностей, но остальных гонения еще более сплотили. Аресты не прервали ни поступления самиздата из Москвы, ни размножения и циркулирования его в Горьком.[120]

События, аналогичные горьковским, происходили и в других российских городах. Активной силой часто выступала молодежь, настроенная демократически и стремившаяся самостоятельно разобраться в современной ситуации, осмыслить ее.

Саратов. В том же, 1968 г., когда горьковские студенты писали свою книгу, а во Владимире обсуждалось создание открытой молодежной организации, в Саратове сложилась подпольная студенческая группа, назвавшая себя Партией истинных коммунистов. Она имела программу либерально-демократического толка и ставила целью творческое изучение марксизма по первоисточникам, а также соответствующей литературы — официально опубликованной и самиздатской.

Аресты произошли в августе 1969 г. На суде обвиняемые подчеркивали, что они вели не агитацию («немногое для многих»), а пропаганду («многое для немногих»), что новичков в организацию привлекали только после ознакомления с пропагандистской литературой и лишь в случае возникшего после этого совпадения взглядов.

По делу прошло около 50 свидетелей — студентов и недавних выпускников саратовских вузов. В зал суда пустили лишь родственников и специально подобранную публику; у входа стояла толпа молодежи, человек сто-полтораста. Все подсудимые признали вину и покаялись, и все-таки глава организации студент юридического института Олег Сенин получил 7 лет лагеря, остальные — от 3 до 6 лет. После процесса более 60 близких к обвиняемым подверглись внесудебным репрессиям — увольнению с работы и исключению из вузов.[121] После сообщения об этом суде в ХТС надолго пропадают известия из Саратова; но отрывочные сведения убеждают, что отсутствие информации было вызвано обрывом контактов с «Хроникой», а не прекращением независимой общественной деятельности.