История инакомыслия в СССР

Основным обвинением против Ковалева была «Хроника текущих событий». В инкриминируемых Ковалеву выпусках содержалось 694 эпизода. Обвинение исследовало 172 из них. 89 следствие признало точными, в 83 усмотрело «клевету». Ковалев настаивал на точности 72 эпизодов из этих 83 и не исключал возможности ошибок в остальных. На суде фигурировало 7 эпизодов из этих 11, которые обвинение сочло наиболее доказательными в смысле «клеветы», но лишь в двух малозначительных деталях достоверность «Хроники» можно было поставить под сомнение. Таким образом, проверка «Хроники», проведенная следствием по делу Ковалева, еще раз подтвердила высокую доброкачественность ее информации.

Это не помогло Ковалеву, приговор ему был — 7 лет лагеря строгого режима и 3 года ссылки.[219]

Суд над Ковалевым совпал с церемонией вручения Нобелевской премии мира Сахарову. А.Д. Сахаров не смог поехать в Осло — ему не дали разрешения на поездку. Как только стало известно о присуждении ему этой премии, советская пресса открыла погромную кампанию против нового лауреата, продолжавшуюся более двух месяцев. Пиком этой кампании было письмо 72 академиков и членов-корреспондентов Академии наук.[220] В самиздате появились многочисленные поздравления Сахарову из разных мест СССР и из политлагерей.[221]

Газетная кампания сделала факт присуждения ему Нобелевской премии известным всем читателям советских газет. Реакция на это событие в СССР может быть оценена по следующему сообщению ХТС:

Шведский корреспондент прошел по московской улице Красной Пресне и у первых 12 прохожих спросил, как они относятся к присуждению А.Д. Сахарову Нобелевской премии мира. 10 человек выразили свое удовлетворение, двое — возмущение.[222]

Сам Сахаров отреагировал на это событие по-сахаровски:

Надеюсь, это будет хорошо для политзаключенных в нашей стране. Надеюсь, это поддержит борьбу за права человека, в которой я принимаю участие. Я считаю присуждение премии не столько признанием моих личных заслуг, сколько заслуг всех тех, кто борется за права человека…[223]

Сахаров никогда не был лидером правозащитного движения, как иногда называют его на Западе (правозащитники не имеют лидеров), но стал признанным выразителем его духа, что объясняется не только и не столько его известностью ученого и не столько его активностью правозащитника, сколько тем, что по своим человеческим качествам он как бы олицетворяет правозащитное движение. Жертвенность, готовность придти на помощь беззаконно гонимым, пусть даже не близким по убеждениям людям; идеологическая терпимость и в то же время твердость в отстаивании прав личности и ее достоинства; отвращение ко лжи и к любым видам насилия — одинаково свойственны и самому Сахарову, и правозащитному движению в целом.

Многочисленные высказывания Сахарова о правозащитном движении свидетельствуют, что в нравственном противостоянии беззаконию и жестокости он увидел реальный путь оздоровления, «соответствующий потребностям и возможностям» больного советского общества, заражающего своими недугами все человечество и ставшее именно в силу несвободы своих граждан и отсутствия общественного контроля за руководителями государства основной угрозой миру на Земле. Это умозаключение привело Сахарова от общемировых проблем к защите конкретных людей, своих сограждан, борющихся против беззаконий.

Борьба Сахарова за отдельных политзаключенных — огромный повседневный труд, длившийся более 15 лет. Известно не менее 200 политзэков, в защиту которых выступал Сахаров, о многих — неоднократно. Не только эти письма, но и стояния у судов, и поездки в другие города — на суды или ради свидания со ссыльным, ради передачи политзэку и особенно выслушивание нескончаемых посетителей, обращавшихся к Сахарову за защитой от притеснений и беззаконий, и еще более многочисленные письма с такими же просьбами поставили ученого в положение, от которого страдала его научная работа, но Сахаров сам сделал этот выбор. Нобелевская премия мира Сахарову свидетельствовала о международном признании правозащитного движения, которому он посвятил жизнь; эта премия расширила и укрепила влияние правозащитного движения внутри страны.

Отношение к правозащитному движению участников национальных и религиозных движений проявилось при сборе подписей под письмом в защиту Сергея Ковалева после его осуждения: