История Индонезии Часть 1

С завершением земледельческого освоения пригодных территорий и возрастанием давления народонаселения на имеющиеся площади новым членам общины, особенно пришельцам со стороны, все труднее становилось получить земельный надел и стать полноправными общинниками. Их полукрепостное состояние затягивалось, бремя эксплуатации возрастало. Начались случаи отходничества и бегства угнетаемых неполноправных общинников. Но переход в другую общину не улучшал, а ухудшал положение крестьянина. Вдобавок, верхушка прежней общины стремилась пресекать случаи эскапизма: при существовавшей в десе круговой поруке и системе пообщинного (а не индивидуального) налогообложения с уходом или бегством члена общины выполнявшиеся им повинности автоматически перекладывались на остальных общинников. Не вызывает удивления поэтому, что голландские власти в подобных условиях не только старались приостановить распад общины, но даже реанимировали ее там, где она разлагалась. Как отмечал историк фан ден Берг, успех голландской колониальной системы на Яве и Мадуре всегда опирался на два основных принципа: управлять через общинных старост и сохранять общину как корпорацию. Вместе с тем ввиду относительной немногочисленности аппарата управления ОИК и быстрого расширения захватываемых ею территорий Явы в рассматриваемый период колонизаторы, разумеется, еще не могли вступить в прямой контакт со старостами общин. Влияние Запада, пишет Бюргер, примерно с 1600 г. сводилось к контактам с князьями, с 1750 до 1800 г. выражалось в связях с бупати, к середине XIX в. стало проникать до уровня общинных старост и лишь примерно к 1900-му году дошло до деревенских масс.

Обмен между общинами на протяжении XVIII в. был еще развит слабо. Продукты сельскохозяйственного производства (рис, корнеплоды, скот) при низком уровне производства и высокой ренте-налоге и других поборах потреблялись преимущественно внутри общин или откладывались (рис) в семенной фонд и резерв на случай неурожая. На базары (существовавшие на Яве к началу XIX в. повсеместно, кроме Приангана) поступали лишь незначительные излишки продукта, причем осуществлялся и прямой товарообмен (рыба и продукты моря из прибрежных зон — на сельскохозяйственные продукты глубинных районов; соль — на лесопродукты собирателей и т. п.). В тех редких случаях, когда община или ее часть специализировалась на производстве каких-либо ремесленных (например, железоскобяных) изделий, в сферу обмена вовлекались и они. Высокое налоговое обложение базаров голландским государством, крайне плохие пути сообщения — все это затрудняло развитие товарооборота.

Денежное обращение, отношения найма рабочей силы внутри большинства общин практически не существовали. С ними были знакомы лишь представители общин, расположенных близко от крупных населенных пунктов. Напротив, торговля колонизаторов (ОИК и ее отдельных чиновников), местных феодальных князей и бупати (начальников районов), богатых китайских дельцов в рассматриваемый период уже приобрела денежный характер, как и другие операции этих слоев населения: возмещение арендной платы, вознаграждение «подарками» (взятки), выплата откупов китайцами и т. п. То же относится к отношениям найма: на первые создающиеся сахарные плантации и заводы вокруг Батавии привлекались, в частности, наемные китайские рабочие, прибывавшие ежегодно из Амоя (Южный Китай) в количестве 1200— 1300 человек.

Феодальное право султана (или ОИК) на общину могло отчуждаться ими третьему лицу. Чаще всего это был китаец-откупщик, заблаговременно выплативший все сборы, причитающиеся суверену за 2— 3 года вперед, за право на все повинности, пошлины. Такую своеобразную аренду новый хозяин обычно сочетал с ростовщичеством. Несмотря на это, по оценкам ряда голландских экономистов, благодаря четкой организации сверху внутриобщинного разделения труда и устранению многослойности эксплуататоров уровень жизни общинников в таких деревнях был нередко выше, чем в общинах, напрямую эксплуатируемых ОИК с ее своекорыстными чиновниками или иерархией местных феодалов. Таким образом, если бупати сдавал общину в откуп китайскому богатею, то между последним и яванским феодальным чиновником складывались контрактные, в сущности, буржуазные связи, но между китайским откупщиком и общиной сохранялись отношения феодального суверена и подданного.