История иудаизма

Оппоненты Иисуса в Евангелиях критикуют не его пищу, а тех, с кем он разделял трапезу. В обществе, где важной составляющей благочестивой жизни для целого ряда религиозных групп (ессеи, кумранский «яхад», хаверим) были совместные трапезы с собратьями-единомышленниками, поведение Иисуса, бравшего (по мнению многих, намеренно) в сотрапезники проституток, мытарей и других грешников, было из ряда вон выходящим [38].

Что же в личности Иисуса привлекало последователей? Толпы слушателей можно объяснить принародными чудесами и изгнанием бесов, но толпу можно было разогнать силой (и ее разгоняли). А воодушевление и преданность ближайших последователей Иисуса были следствием его харизмы и эсхатологических проповедей о грядущем царстве Божием, воздействие которых усиливалось символическими акциями вроде изгнания торговцев из Храма:

Иисус, войдя в храм, начал выгонять продающих и покупающих в храме; и столы меновщиков и скамьи продающих голубей опрокинул; и не позволял, чтобы кто пронес через храм какую-либо вещь. И учил их, говоря: не написано ли: дом Мой домом молитвы наречется для всех народов? а вы сделали его вертепом разбойников.

Подобный незначительный эксцесс во внешнем дворе Храма вряд ли нарушил размеренную работу огромного учреждения, но символизм действий Иисуса оставил в душах его поклонников неизгладимый след. Многие из них не забыли об этом и спустя десятки лет после его смерти, когда сбылось произнесенное им пророчество о том, что великое здание, возведенное Иродом, будет, подобно предшествующему, в свой черед уничтожено:

И когда выходил Он из храма, говорит Ему один из учеников Его: Учитель! посмотри, какие камни и какие здания! Иисус сказал ему в ответ: видишь сии великие здания? все это будет разрушено, так что не останется здесь камня на камне. И когда Он сидел на горе Елеонской против храма, спрашивали Его наедине Петр, и Иаков, и Иоанн, и Андрей: скажи нам, когда это будет, и какой признак, когда все сие должно совершиться? [39]

Пророческий призыв к раскаянию и истовому соблюдению духа Писания (как в Нагорной проповеди с ее формульной структурой: «Вы слышали, что сказано древним… А Я говорю вам…»), а также эсхатологические чаяния, вероятно, в достаточной мере объясняют прижизненную влиятельность Иисуса в еврейской среде. Споры между Иисусом и «книжниками и фарисеями» о деталях соблюдения Торы и по стилю, и по содержанию аналогичны спорам фарисеев и саддукеев, а также дискуссиям, зафиксированным в кумранских текстах. Позиция, приписываемая Иисусу, варьируется от снисходительной до сверхстрогой — таково его мнение, что Моисей дозволил развод только «по жестокосердию [людскому]»: «В начале же создания, Бог „мужчину и женщину сотворил их“. „Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью“; так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает» [40].

Ничто в этих спорах не указывает на фундаментальные разногласия Иисуса и его современников-евреев в вопросах веры — во всяком случае, такие, что могли бы навлечь на Иисуса обвинение в богохульстве. Согласно первым трем Евангелиям (от Матфея, Марка и Луки), не книжники и фарисеи, а первосвященник Каиафа и его советники передали Иисуса римским властям для наказания. По Марку, обвинение в богохульстве появилось в процессе позже: