История катастрофических провалов военной разведки

Не желая смириться с поражением, вина за которое целиком лежала на «этом рассаднике малодушия», как она окрестила МИД, Маргарет Тэтчер настроилась на борьбу. У нее не было выбора. С учетом тяжелой атмосферы взаимных обвинений, царившей в ту пятницу, субботние дебаты в парламенте обещали быть жаркими. Британские правительства уходили в отставку по гораздо менее значительным причинам, в воздухе парили призраки Идена и Чемберлена. Правительство тори 1982 года, и без того крайне непопулярное, выглядело загнанным в угол.

Тэтчер проявила твердость. Стоя перед истошно голосящей палатой общин, она признала прошлые неудачи и заявила о своей решимости восстановить британскую честь. Заручившись поддержкой адмирала сэра Генри Лича, первого морского лорда, уверившего ее (в попытке спасти Королевский ВМФ от сокращения финансирования, как утверждали циники), что флот сумеет отвоевать острова, и своего заместителя Уильяма Уайтлоу, сказавшего ей, что, если она не настоит на своем, к воскресенью они все останутся без работы, Тэтчер приказала направить к Фолклендам крупное военно-морское соединение.

Это распоряжение было встречено с ура-патриотическим восторгом в Британии и с удивлением в остальной части мира. Дипломатические источники осторожно намекали, что, если бы аргентинская хунта заранее знала о такой резкой реакции британцев, она бы никогда не стала вторгаться на Мальвины. Но теперь у Аргентины уже не было пути к отступлению. С обеих сторон разведкой были сделаны серьезные просчеты. Как заявил один аргентинский дипломат: «Мы никогда не предполагали, что британцы отправят экспедиционный корпус. В противном случае у скептиков в Буэнос-Айресе нашлись бы мощные аргументы, чтобы отговорить военно-морские силы от захвата островов».

Ход Фолклендской войны подробно изложен в многочисленных документах. Пока британцы пытались сформировать объединенный экспедиционный корпус со всеми его резервами и снаряжением для проведения военных действий в 8000 милях от родных берегов, дипломаты отчаянно пытались найти компромиссное решение. Однако аргентинцы, вернув себе острова, отнюдь не намеревались отдавать их обратно. Британская бульварная пресса красочно расписывала бедственное положение островитян, притесняемых «военной диктатурой банановой республики».

Это было злостной клеветой на аргентинскую оккупацию. Аргентинские военные на Фолклендах были самыми мягкими из тиранов. Во многом благодаря тому, что во главе аргентинцев стоял всеми любимый, дружелюбный и деликатный бригадный генерал Марио Бенха-мин Менендес, в свое время работавший на островах, хорошо знавший островитян и свободно говоривший на английском, их краткое правление было своего рода эталоном нормальности. Как вспоминала одна островитянка:

Меня нисколько не пугало, что здесь аргентинцы. Они не общались с нами и старались не беспокоить нас без повода. Вы не успевали разглядеть их, как они тут же скрывались из виду. Я испугалась по-настоящему

всего один раз — это было в тот день, когда Стэнли заняли британские десантники. Они вели себя как футбольные хулиганы с оружием в руках, стреляли во все стороны, мародерствовали, кричали, и я чуть не сошла с ума от страха, когда они попытались изнасиловать меня... британцы — вот кого я по-настоящему испугалась.

Действительно, единственным заметным проявлением насильственного введения аргентинцами своего режима, помимо комендантского часа и отключения света по вечерам, был приказ о переходе на правостороннее движение. Если какой-либо островитянин начинал возмущаться этим предписанием, аргентинцы деликатно указывали на то, что так будет безопаснее для всех, включая островитян, поскольку Порт-Стэнли в настоящий момент заполнен грузовиками с восемнадцатилетними новобранцами за рулем, не имеющими представления о том, как ездить по левой стороне улицы. Островитянин со вздохом соглашался.

И все же факт оставался фактом: аргентинцы захватили суверенную территорию силой оружия. В тот момент, когда дипломатический раунд в Нью-Йорке под председательством США, казалось, близился к компромиссу, Королевский военно-морской флот был вынужден прийти в состояние боевой готовности. В течение следующих двух месяцев, по мере постепенного перехода от морской блокады к полномасштабной воздушной, сухопутной и морской войне, в море тонули военные корабли, с неба падали горящие самолеты и в траншеях на серых склонах гор пехотинцы с почерневшими от копоти лицами забрасывали друг друга гранатами и кололи штыками. 14 июня 1982 года все было кончено; над Порт-Стэнли развевался «Юнион-Джек», и тысячи замерзших и усталых аргентинских солдат брели в аэропорт, чтобы быть отправленными на родину — разбитыми и униженными. Многие из их командиров улетели еще до начала последнего наступления британцев, чем вызвали бескрайнее удивление у аргентинских новобранцев и навлекли на себя открытое презрение победителей.