История химии с древнейших времен до конца XX века. В 2 т. Т. 2

Грамоте Михаила Ломоносова обучил дьячок местной Дмитровской церкви С.Н. Сабельников. Уже в юности у будущего ученого пробудился интерес к естественнонаучным знаниям^{98}. По его собственному выражению, «вратами учености» для него делаются откуда-то добытые им книги: «Грамматика» Мелетия Смотрицкого, «Арифметика» Л.Ф. Магницкого и «Стихотворная Псалтырь» Симеона Полоцкого. Уже в четырнадцать лет юный помор грамотно и четко писал.

В декабре 1730 г. из Холмотор в Москву отправлялся караван с рыбой. Ночью, когда в доме все спали, Ломоносов взял с собой подаренные ему соседом «Грамматику» Смотрицкого и «Арифметику» Магницкого и отправился вдогонку за караваном.

На третий день он настиг его и упросил рыбаков разрешить идти вместе с ними. Отъезд из дома Ломоносов тщательно продумал.

Он узнал, что только в трех городах России — в Москве, Киеве и Санкт-Петербурге — можно овладеть высшими науками. Свой выбор он остановил на Москве.

Ломоносова ожидала долгая и нелегкая зимняя дорога. Преодолев весь путь с рыбным обозом за три недели, Ломоносов в начале января 1731 г. прибыл в незнакомую для него Москву.

Узнав, что из всех учебных заведений Москвы латынь — в те времена международный язык науки — преподают только в Славяно-греко-латинской академии, М.В. Ломоносов решил поступать именно туда^{99}

. Эта академия готовила преимущественно церковнослужителей и чиновников для государственных учреждений. В нее принимали выходцев из неподатного сословия, иными словами, крестьянским детям доступ в академию был закрыт. Чтобы поступить в нее, Ломоносов при беседе с ректором Германом Копцевичем сказал, что является сыном холмогорского дворянина. Обучение в академии вели последовательно в восьми классах. Благодаря выдающимся способностям и настойчивости будущий ученый в течение 1731 г. сдал экзамены за три нижних класса и перешел в четвертый, который благополучно закончил в 1732 г., изучив латынь в такой мере, что мог вести на этом языке конспекты лекций.

Во время обучения в академии М.В. Ломоносову приходилось жить впроголодь, поскольку стипендия составляла три копейки в день. Но трудности московского периода не сломили воли юноши, не ослабили его стремления к постижению наук^{100}. «Жажда знаний была сильнейшей страстью сей души, исполненной страстей», — напишет впоследствии о Ломоносове А.С. Пушкин. Любознательность юного гения не могли насытить академические лекции. За все время обучения в Москве он читал книги из Заиконоспасского монастыря, при котором находилась академия; в книжной лавке Василия Киприянова знакомился с изданиями Петербургской Академии наук, посещал расположенный поблизости Печатный двор. Столь разнообразное чтение вызывало порой замешательство в уме юноши, поскольку в академии учили естественным наукам по Аристотелю, и студенты почти ничего не знали о работах Декарта и Ньютона, о взглядах Коперника, которые излагались в научно-популярном журнале Петербургской Академии наук — «Примечания к Ведомостям».

В 1734 г. случайно открылся обман, благодаря которому Ломоносов поступил в академию. Эта история закончилась для него благополучно, хотя и было установлено, что он крестьянский сын. Приняв во внимание выдающиеся успехи в учении и прилежании, будущего ученого оставили в академии. Существует версия, что на защиту юного таланта будто бы встал сам Феофан Прокопович^{101}

.

^{Московская Славяно-греко-латинская академия} 

Случай перейти от богословской схоластики к изучению современной науки представился в ноябре 1735 г. По указу Сената Славяно-греко-латинская академия должна была отобрать 20 лучших своих учеников и направить их в Петербург в академический университет. Удалось найти лишь 12 человек, отвечающих требованиям сенатского указа. Среди отобранных оказался и М.В. Ломоносов. Через неделю после отъезда из Москвы 1(12) января 1736 г. все они прибыли в Петербург и были зачислены студентами в Университет при Академии наук без жалованья, «на академическом коште». В Университете будущий ученый продемонстрировал «отменную склонность к экспериментальной физике, химии и минералогии»^{102}.

В кабинетах и мастерских Академии наук юный помор мог видеть новейшие приборы и инструменты для проведения исследований, а в академической лавке познакомиться с только что изданными книгами и журналами. Уже тогда Ломоносов начал изучать европейские языки и делал пометки на полях книг на французском и немецком языках.