История хорошего человека

Начальник Канцелярии, низко поклонившись, распахнул перед Экзекутором парадные двери Ратуши. Перед тем, как войти, он становился, обернулся… Великий Создатель! Я был готов поклясться, что он смотрел на меня!

III

Такое впечатление, что к Ратуше пришел весь город. Внутрь пускали только детей, и поэтому у входа собралась огромная толпа родителей, в основном матерей. Многие дети плакали и не хотели идти, женщины, как могли, старались их успокоить, и подводили к дежурным чиновникам Коллегии образования. Те осматривали маленьких кандидатов в герои, сверялись со списками, ставили галочку и по одному пропускали в Ратушу.

Рано утром мне пришлось заскочить в Канцелярию и поэтому я пропустил самое интересное. Мамаши, пришедшие первыми, подняли вой, и, несмотря на увещевания Бургомистра, попытались прорваться в вместе со своими чадами. Тогда из дверей Ратуши вышел сам Экзекутор. Он молча окинул темным взглядом бушующую толпу, отчего негодующие родительницы моментально пришли в себя и совершенно успокоились. Экзекутор, не говоря ни слова, вернулся в здание, а стоящие у входа стражники сурово сдвинули алебарды. После этого никаких проблем с родителями больше не было, хотя Бургомистр на всякий случай вызвал еще десяток стражников. И сейчас те переминались с ноги на ногу у центрального входа – здоровые, плечистые, в медных шлемах и тяжелых кирасах.

В толпе я нашел глазами Марту. Роник уже вошел внутрь, и она, сжав кулачки, не отрываясь, смотрела на окна. Я помахал рукой, но Марта не видела ничего вокруг себя.

Пройти в здание Ратуши можно было только с черного хода. Во избежание проникновения особо энергичных мамаш там дежурили два стражника. Один, из них, несколько раз стоявший на посту у Канцелярии, узнал меня, вытянулся и отсалютовал алебардой. Вот как… Это что, дает о себе знать внезапно возросшая репутация скромного переписчика? Как когда-то за рюмкой вишневки изрек Плумкис: "если сказка доведена до сведения нижних чинов, то с этого момента она превращается в реальность".

Первое, что я увидел, поднявшись на второй этаж – это лежащий на кушетке Бургомистр, над которым хлопотал доктор Зустер, которого за глаза называли Могильщиком. Уважаемая супруга Бургомистра, женщина выдающихся размеров и неукротимого нрава, вытирая слезы, сидела рядом на стуле. Оказалось, что градоначальник слег сразу после непродолжительного, но энергичного разговора с Экзекутором. Стоявший рядом первый вице-бургомистр даже не пытался скрыть довольную улыбку. Ну, на его месте, лично я не спешил бы радоваться. Если уж Экзекутор всерьез взялся за городское начальство, то проблемы возникнут не у одного гере Бургомистра… Но, это уж точно не мое дело.

В дверях центральной приемной я столкнулся с Плумкисом, любезничающим с секретаршей вице-бургомистра. Если уж гере старший советник позволяет себе тратить время на неслужебные беседы – а то, что беседа именно неслужебная было понятно по его медовой улыбочке – значит, все идет точно по графику, безо всяких проблем и отклонений.

– Приветствую вас, Рюмпель, – надо отдать должное – Плумкис в совершенстве владел искусством красноречивых интонаций. Если еще вчера точно такие же слова имели насмешливо-пренебрежительный оттенок, то сейчас они звучали вполне дружески.

Я сдержано поздоровался. Пожалуй, переходить на дружеские отношения с гере старшим советником еще рановато. Мало ли, как все обернется…

Сам он, тем временем, оторвался от секретарши, подхватил меня под руку и увлек в приемную, где собралась масса народа. Здесь была Канцелярия практически в полном составе, во главе с Начальником, примостившимся в уголке на диванчике, и, конечно же, люди из Коллегии образования. Правда, Директора Коллегии нигде видно не было.

Плумкис громким шепотом сообщил, что Экзекутор уже затребовал к себе гере Директора, но тот, имея перед глазами поучительный пример Бургомистра, немедленно почувствовал острый приступ медвежьей болезни и уже полчаса как не покидает отхожего места. Особенно тревожно в глазах мнительного городского начальства выглядело то, что на Ратушную площадь подъехали две подводы, груженые лесом. Тут, знаете, любая фантазия разыграется.

Экзекутор расположился в кабинете Вице-Бургомистра, имеющем проход в Зал Отбора, где собрали детей. В самом зале было странно тихо – детишки очень волновались и чинно сидели на длинных скамейках, переглядываясь и боясь произнести лишнее слово. Кучер Экзекутора, бывший по совместительству его помощником, на цыпочках выходил в зал, близоруко копался в длинном свитке, громким шепотом зачитывал имя, брал ребенка за руку и провожал в кабинет. Двери были плотно закрыты, и перед ними стоял, заложив руки за спину, неулыбчивый десятник Тайной Стражи. Поэтому наблюдать за происходящим можно было только через узкие окошки, забранные цветными стеклами. Неровные стекла искажали фигурки детей, и поэтому прочитать выражение их лиц было решительно невозможно. Я попытался найти Роника, но не смог.

– Гере Рюмпель! Гере Рюмпель!