История христианской церкви в XIX веке. Том 1. Инославный христианский Запад

Пий IX, прежде находившийся в дружелюбной переписке с королем Пруссии, писал 7 августа 1873 года германскому императору: «Все мероприятия, принятые с некоторого времени правительством вашего величества, имеют своею целью уничтожение католицизма. Размышляя сам с собою о том, какие причины могли вызвать подобные жестокие мероприятия, признаюсь, что не в состоянии найти их. С другой стороны, мне сообщают, что ваше величество и сами не одобряете действий вашего правительства; и те письма, которые ваше величество раньше направляли ко мне, с достаточностью показывают, что вы и не можете одобрить того, что совершается теперь. Если, следовательно, ваше величество не одобряете, чтобы ваше правительство продолжало и дальше предпринимать жестокие меры против религии Иисуса Христа, то не придете ли ваше величество к убеждению, что эти меры не имеют никакого другого действия, как подкапывание под собственный трон вашего величества? Мое знамя есть истина, и я говорю об исполнении моего долга, который состоит в том, чтобы всем говорить правду, даже и тем, кто не католики. Ведь всякий, принявший крещение, в некотором смысле принадлежит папе». Пий IX или действительно думал, что император не сочувствовал этим суровым мерам, или он пользовался просто фикцией, чтобы добиться отмены подобных мер. Последнее заявление, что всякий, в силу самого крещения, принадлежит папе, составляет естественный вывод из принципа папского неограниченного самовластия. Император отправил на это письмо следующий ответ (3 сентября 1873 года): «Я обрадован, что ваше святейшество удостоили меня чести написать мне, как и в прежние времена. Я рад, тем более, что мне представляется случай исправить ошибки, которые, судя по содержанию письма вашего святейшества, проникли в сделанное вам доношение о немецких делах. Если бы в этих сообщениях была только правда, то невозможно было бы, чтобы ваше святейшество могли дать место предположению, что мое правительство предпринимает меры, которых я не одобряю. По конституции моих государств этого не может быть, так как законы и правительственные мероприятия в Пруссии требуют моего согласия. К глубокой моей скорби, часть моих католических подданных два года тому назад организовала политическую партию, которая враждебными государству действиями старается нарушить существующий в течение веков вероисповедный мир. К сожалению, высшее католическое духовенство не только одобряет это движение, но и примкнуло к нему до открытого противодействия существующим законам страны». Затем император, сказав далее о лежащей на нем обязанности «охранять внутренний мир и поддерживать уважение к законам», продолжал: «Еще одного выражения в письме вашего святейшества не могу оставить я без опровержения, если оно покоится и не на ложных доношениях, а основано на вере вашего святейшества, что всякий, принявший крещение, принадлежит папе. Евангелическая вера, которую я, как должно быть известно вашему святейшеству, подобно моим предкам исповедую вместе с большинством моих подданных, нс позволяет нам в отношении к Богу принимать другого посредника, кроме Господа нашего Иисуса Христа. Это различие в вере, однако, не препятствует мне жить в мире и с теми, кто не разделяют нашей веры».

Чтобы сломить противодействие почти всего римско-католического духовенства, прусское правительство нашло себя вынужденным прибегнуть к дальнейшим законодательным мерам. Так как отрешенные по суду священники продолжали совершать свое духовное служение, то канцлер потребовал от рейхстага исключительного закона, который бы предоставлял правительству право указывать таким отрешенным пребывание в определенных местах, или даже изгонять их из государства. Такой закон, действительно, был издан 4 мая 1874 года. Так как после часто происходивших отрешений духовных лиц невозможно было думать о немедленном замещении их другими правоспособными лицами, то прусским законом от 21 мая 1874 года предоставлено было избрание пасторов соответствующим общинам. Этим представлялась общинам широкая свобода в деле избрания себе пасторов, но, в виду крайнего раздражения в римско-католическом населении, общины предпочитали оставаться без пастырей.