История колдовства

Мы уже рассказывали достаточно подробно о «Докторе Фаусте» Марло, и, думается, теперь будет уместно назвать три или четыре пьесы елизаветинского периода, в которых дьявол (демоны) появляется в качестве действующего лица, пусть даже и не играя значительной роли для развития сюжета. Эти пьесы, как правило, или серьезны наполовину, или вовсе относятся к фарсам. Так, в прологе «Веселого демона из Эдмонтона» (издано в 1608 году) колдун Питер Фабелл дурит демона, пришедшего потребовать выполнения подписанного ранее договора, и эта сцена поставлена должным образом, однако скоро сюжет принимает тривиальный оборот. «

Рождение Мерлина, или Дитя находит своего отца» (не печаталась до 1682 года) являет собой курьезное сочетание фарса и романтики, не лишенное некоторых достоинств и даже известной поэзии, несмотря на свою неуклюжесть. Произведение Деккера «Если это плохо, то виноват Дьявол» (издание 1612 года), которое восходит к старой повести «История брата Раша

», изображает попытки трех демонов из меньших распространить правление своего господина на Неаполь. Пьеса весьма невысокого уровня, очень плоская сатира – вот как можно охарактеризовать произведение поэта, явно мало компетентного в таких экстравагантных темах [619].

Пьеса Бена Джонсона «Дьявол – осел» была поставлена в 1616 году, и ее можно считать чисто комической. Паг, демон из меньших, посещает землю и нанимается слугой к сквайру из Норфолка, Фабиану Фицдоттрелю. В дальнейшем он пытается перехитрить тех или иных персонажей, но неизменно терпит постыдное фиаско от простых смертных. Наконец он оказывается заключенным в Ньюгейте и от виселицы избавляется лишь благодаря вмешательству Порока и Беззакония, которые переносят его в иные места. Эту концовку можно сопоставить с завершением прекрасной комедии Вильсона «

Бельфегор, или Женитьба демона» (поставленной в Дорсет Гарден летом 1690 года), когда Родриго с двумя приближенными демонами летит обратно в родной для них ад для того, чтобы избежать земных горестей.

В «Договоре с Дьяволом», пьесе Барнабы Барнса (1607) мы сталкиваемся, безусловно, с достаточно серьезной трагедией, которая если не полностью основана на сюжете «Фауста

» Марло, то, во всяком случае, многое оттуда заимствовала. Это блестящая мелодрама, хотя и совершенно неисторическая. Ее можно назвать тофетом инфернальных кошмаров. Главной ее особенностью следует считать отвратительную карикатуру на Папу Александра VI [620] и, как и можно было ожидать, вся ложь и клеветы ренессансных сатириков и памфлетистов-протестантов оказались собраны вместе для того, чтобы составить портрет чудовища, вовлеченного во все мыслимые преступления и мерзкий разврат. Грязнейшие скандалы Бурхарда, Санудо, Джустиниани, Филиппо Нерли, Гвиччардини, Паоло Джовио, Санадзаро и неаполитанцев оказались воспроизведены здесь со скрупулезной точностью. Искусство черной магии, в частности, занимает весьма немаловажное место в этих страшных сценах. Папа Александр VI подписывает договор с демоном Астаротом и именно благодаря ему добивается всех своих успехов.

В четвертом акте присутствует длинная сцена колдовства, когда Папа облачается в магические одежды, берет свой посох и надевает пентакль, становится в центр круга и произносит странные слова, перемешивая текст латинского обряда экзорцизма, переходящего здесь в непонятный лепет. Появляются демоны, и папа лицезреет убийство герцога Гандийского Чезаре [621] и прочие зверства. Апофеозом действия становится банкет кардинала Адриано Корнето. Пока гости общаются, «заходит дьявол и подменяет папские бутылки». Отравленными оказались сами Борджа, и далее следует пространная «Scena Ultima». Александр неистово ораторствует перед демонами, которые приходят, чтобы посмеяться и помучить его. Они показывают ему подписанный им договор; после этого входит демон и дует в рог, призывая таким образом несчастного в ад, тот выкрикивает бессмысленные угрозы, но его уволакивают прочь среди грома и молнии. Подобная пьеса потворствовала вкусам наиболее грубой части публики того времени, и «Договор с дьяволом» в целом можно счесть отвратительным и достаточно жестоким бурлеском.