История Константинопольских соборов IX века

Мефодий был муж высокообразованный, ревнующий о церковных делах, с похвальными нравственными качествами.[97] Тем не менее все его церковные меры, какие он принимал по нуждам времени, находя себе одобрение со стороны одних лиц в среде духовенства, в то же время находили себе противников и порицателей в той же среде. А это показывает, что религиозно–умственное настроение духовенства не было одинаково. Ведя борьбу с остатками иконоборчества, Мефодий не без строгости относился к тем из духовных лиц, кто продолжал упорно держаться идей иконоборческих; такие упорные лишались своих кафедр, на которые вместо них возводились люди православного образа воззрений. Но эта строгость не переходила должных границ.

[98] Если кто–либо из духовенства, хотя и виновен был во временной принадлежности к иконоборческой партии, однако ж, в настоящее время исповедовал себя православным, таковых Мефодий наставлял на путь истинный и не лишал занимаемых ими кафедр.[99]

Меры патриарха были вполне благоразумны, но не все в духовенстве смотрели на них одобрительно. Антагонизм в отношении к иконоборчеству у некоторых был слишком силен, и потому снисходительные меры патриарха касательно духовных лиц, раскаявшихся в своем иконоборческом заблуждении, казались некоторым ревнителям из духовенства излишним послаблением, достойным порицания. Напротив, другие лица в среде духовенства совершенно соглашались с распоряжениями патриарха и одобряли их. С таким же одобрением или порицанием принимались и другие меры патриарха. Желая сделать торжество православных наиболее обеспеченным, патриарх умножил число епископов, священников и архимандритов, доставляя эти места лицам православного образа мыслей; но так как в числе этих многих ново поставленных духовных лиц были и такие, которые не отвечали своему назначению по своим качествам или, что вероятнее, такими казались они людям, не расположенным к патриарху, то возникли новые неудовольствия на Мефодия.[100] Но еще важнее было то, что патриарх нашел себе противников также и между монахами, именно монахами знаменитого в иконоборческих спорах Студийского монастыря. Вот по какому случаю это было. Патриарх торжественно перенес мощи св. Феодора Студита (826) и св. патриарха Никифора (828) в Константинополь; первого — в его монастырь, второго — в церковь Свв. Апостолов (это была усыпальница императоров и патриархов). Студиты были очень довольны подобным уважением патриарха к такому знаменитому мужу, вышедшему из их среды, как Феодор Студит. Но они в то же время остались недовольны Мефодием за прославление мощей патриарха Никифора. Они все еще продолжали питать нерасположение к Никифору как за то, что он был возведен в епископы прямо из мирян, так и за то, что он снимал церковное отлучение с известного пресвитера Иосифа. Особенно патриарх восстановил против себя студитов, когда потребовал, чтобы все написанное против Никифора было анафематствовано.

[101] Напрасно патриарх доказывал упорствующим монахам, что он требует осуждения не лица Феодора Студита, писавшего против Никифора, а только тех его сочинений, от которых он, Феодор, сам отказался, примирившись с Никифором. Монахи остались при своем. Патриарх вынужден был угрожать своим противникам даже анафемой в случае неисполнения его требований. Возможно, что Мефодий и действительно привел в исполнение свою угрозу. По крайней мере, находят некоторые указания на то, что Мефодий наложил отлучение на непокорных монахов и запретил своим пасомым сношения с ними.[102]

Во всяком случае, должно относить к числу несомненных исторических фактов, что в правление Мефодия некоторые из студитов были и оставались противниками Мефодия и его приверженцев. Мефодий ни в чем не хотел потворствовать монахам, приобретшим во время иконоборческих споров больше влияния в Византийской Церкви. Таким образом, из истории жизни и церковной деятельности Мефодия видно, что в его время существовали две партии, более или менее ясно очерченные, из которых одна — многочисленнейшая — принимала одобрительно все его распоряжения, понимала благие цели, с какими они делались; другая — меньшая в числе приверженцев — напротив, везде и всегда противилась ему и старалась находить промахи и ошибки в его деятельности. Мы скоро увидим, что в возникновении и борьбе партий в ближайшее затем время имя Мефодия имело не последнее значение. То или другое отношение к памяти патриарха Мефодия при его преемниках было чертой, характеризующей дух церковных партий в Византии.[103]