История Консульства и Империи. Том III

Вскоре планы Массена перестали быть тайной. Это совсем не понравилось корпусу Ренье, который не имел оснований быть довольным своим пребыванием в Эстремадуре и к тому же ожидал найти этот край совершенно опустошенным. Ничуть не больше понравились они и Жюно, который не знал Эстремадуры, но не хотел так скоро возобновлять столь тяжкую и неплодотворную кампанию. В корпусе Нея всё было еще хуже. Этот корпус только что вынес все тяготы и опасности отступления, что, впрочем, было справедливо, ибо во время пребывания в Сантареме Ней всегда был далеко от неприятеля и не терпел нужды. Но корпус сильно пострадал, будучи вынужден во время отступления охранять свои ряды и тем самым лишившись свободы фуражировать.

Вдобавок, в качестве места отдыха ему была отведена каменистая пустыня, где не было ни хлеба, ни мяса, ни овощей, а единственным развлечением являлись арьергардные тревоги, вид сытого неприятеля и проливные дожди. Объявить, что после трех-четырех дней бездействия и голода в этом проклятом месте корпус будет считаться отдохнувшим и прошествует мимо Старой Кастилии прямиком в Эстремадуру, где он побывал во времена сражения в Талавере, не обнаружив там изобилия, значило привести людей в отчаяние.

Дивизионные генералы от имени своих войск обратились к маршалу Нею, которого не было нужды подстрекать. Осмелев от жалоб, с которыми к нему обращались, от популярности, какой он пользовался в своем армейском корпусе, Ней поддался движению неповиновения, которое напоминало некоторый период революции, а при Наполеоне было возможно только в Испании, при военной анархии, порожденной лишениями, неудачами и расстояниями. Маршал написал главнокомандующему письмо, в котором перечислил все неслыханные лишения своего армейского корпуса, указал на невозможность выживания в Селорику и необходимость отпустить его обратно на Коа, привел доводы против новой кампании на Тахо и категорически потребовал предъявить ему приказы императора, заявив, что если этих приказов не существует, он будет вынужден отказаться от повиновения. Ней имел все основания не одобрять движение на Тахо, хотя в своей депеше приводил не лучшие из них; он мог выразить неодобрение Массена конфиденциально, если бы тот поинтересовался его мнением; однако требование предъявить ему приказы императора было чрезмерным притязанием, ибо чтобы повиноваться маршалу Массена, довольно было его звания главнокомандующего, независимо от того, имеет он или не имеет инструкций императора, заменяет или изменяет их по своей воле. На этот счет Массена надлежало объясняться только с Наполеоном, не отчитываясь перед подчиненными ему офицерами.

Массена был убежден, что именно неповиновение, а порой и недостаток рвения его подчиненных помешали ему захватить позицию неприятеля в Буссако, перейти

Тахо в Пуньете, завладеть линией Мондегу в Кондейше и остановиться на линии Альвы в Понте-Мусела. Это выводило его из себя, но ранее он сдерживался из опасения вызвать в армии лишнее при отступлении потрясение. Потеряв терпение от последнего демарша Нея, он тотчас принял решение отнять у него меч в присутствии всей армии. Он предписал ему немедленно покинуть 6-й корпус, вернуться в Испанию и ждать решения императора о его участи; генералу Луазону, старейшему из дивизионных генералов 6-го корпуса, Массена приказал принять командование корпусом, запретив, под страхом кары за неповиновение, подчиняться маршалу Нею. Ней покинул 6-й корпус, единодушно о нем сожалевший.

После принесения этой мучительной жертвы в войсках стало заметно меньше неповиновения в речах, но не больше склонности к возобновлению кампании на Тахо, которая считалась гибельной для армии и бесполезной для замыслов императора. Все покорились дисциплине, затаив ненависть к тому, кто требовал повиновения. Хотя Массена, жестокий как к другим, так и к себе, мало считался с тем, что называют страданием, он всё же согласился приблизить 6-й корпус к Алмейде и Сью-дад-Родриго, дабы черпать из их запасов провизию, недостающую солдатам. Так французская армия начала жить за счет этих крепостей.

К несчастью, обнищание края, в который прибыли французы, равнялось обнищанию войск, которые пришли в него восстановить свои силы. Генерал Гарданн, обязанный наблюдать за тылами Португальской армии и собирать продовольственные запасы, не обладал достаточной властью, чтобы раздобывать их. Правда, поставки по некоторым сделкам, совершенным еще в сентябре, осуществились, но были отвезены в Саламанку, а часть закупленного зерна застряла на брошенных повозках на дорогах из Саламанки в Сьюдад-Родриго. Остальное послужило пропитанию дивизий Конру и Клапареда. В Алмейде и Сьюдад-Родриго оставался незначительный запас для небольших гарнизонов на случай осады, и этот запас теперь стремительно поглощался 6-м корпусом. Недавно принятая Наполеоном мера еще более ухудшила это печальное положение вещей. Он назначил маршала Бес-сьера (герцога Истрийского) губернатором севера Испании. И вот почему.