История Консульства и Империи. Том IV. Книга 1

«Где же армия?» — спросил он. — «Сир, она следует за мной». — «Где неприятель?» — «У ворот Парижа». — «Кто же в Париже?» — «Никого; он оставлен». — «Как оставлен?! А где же мой сын, моя жена и мое правительство?» — «На Луаре». — «На Луаре! Кто мог принять подобное решение?» — «Но, сир, говорят, что таков был ваш приказ». — «Я не приказывал ничего подобного... Но что сталось с Жозефом, Кларком, Мармоном, Мор-тье? Что они сделали?» — «Сир, за весь день мы не видели ни Жозефа, ни Кларка. Что до Мармона и Мор-тье, они показали себя как храбрецы. Войска были великолепны, а Национальная гвардия соперничала с армией везде, где сражалась. Героически обороняли высоты Бель-виля и склон у Ла-Виллета. Ах, сир, если бы у нас был резерв в десять тысяч человек, если бы здесь были вы, мы сбросили бы союзников в Сену, спасли Париж и отомстили за честь оружия...» — «Конечно, если бы я был здесь... но я не могу быть повсюду! Где были Кларк и Жозеф? Что сделали с моими двумястами орудиями из Венсенна? Почему не использовали моих храбрых парижан?» — «Мы не знаем, сир. Мы были одни и сделали всё что смогли. Неприятель потерял не менее двенадцати тысяч человек». — «Я должен был этого ждать! — вскричал Наполеон. — Из-за Жозефа я потерял Испанию, а теперь и Францию... А Кларк! Я должен был верить бедняге Савари, он говорил мне, что Кларк трус и изменник и ни на что не способен. Но довольно жаловаться, нужно исправлять зло, еще есть время. Коленкур! Карету...» С этими словами Наполеон зашагал к Парижу пешком, приказав всем следовать за ним, будто таким образом

можно было выиграть время. Но Бельяр и те, кто его окружали, поспешили его разубедить.

«Слишком поздно вам идти в Париж, — сказал Бельяр, — армия должна оставить его; туда вскоре войдет неприятель, если уже не вошел». «Но мы отведем армию обратно, — отвечал Наполеон, — а неприятеля выкинем из Парижа; мои храбрые парижане услышат мой голос и поднимутся как один, чтобы выгнать варваров из своих стен». «Ах, сир, слишком поздно, — повторил Бельяр. — Пехота уже следует за мной; мы подписали капитуляцию, которая не позволяет нам вернуться». — «Капитуляция! Кто же был так труслив, что подписал ее?» — «Ее подписали храбрецы, сир, которые не могли поступить иначе».

Во время беседы Наполеон не переставал идти, не желая ничего слышать и требуя карету, которую Колен-кур никак не подводил. Вдруг перед ним появился пехотный офицер, это был Кюриаль. Наполеон расспросил его и узнал, что пехота уже в трех-четырех лье от Парижа и сейчас не время туда возвращаться. Побежденный фактами и объяснениями, он остановился у двух фонтанов на дороге из Жювизи, присел на край одного из них и погрузился, обхватив голову руками, в глубокие размышления.

Все молчали, смотрели и ждали. Наконец Наполеон встал и потребовал места, где мог бы найти приют на некоторое время. Он проделал тридцать лье в карете и тридцать лье верхом, был сокрушен усталостью, но не чувствовал ее. Он потребовал стол и свет, чтобы расстелить карты и отдать приказы.

Расстелили карты. Он изучал их, размышляя, а затем сказал: «Если бы у меня была армия, я мог бы все исправить. Если бы у меня была армия! Но она подойдет только через три-четыре дня. Ах, почему нельзя было продержаться еще несколько часов?..» И произнеся эти слова, Наполеон принялся ходить взад-вперед по маленькой комнате, едва вмещавшей немногочисленных очевидцев этой необыкновенной сцены. Чтобы успокоить его, Коленкур сказал: «Но, сир, армия придет, и через четыре дня ваше величество еще сможет сделать то, что хочет сделать сегодня».

Наполеон, до сих пор, казалось, не слышавший и не понимавший того, что ему говорили, вдруг поднял голову, подошел прямо к Коленкуру и воскликнул: «Ах, Коленкур! Вы не знаете людей! Три дня, два дня! Вы не знаете, как много можно сделать за столь короткое время. Вы не знаете, какие интриги разыграются против меня; вы не знаете, сколько людей покинет меня. Я назову вам всех, если хотите. Три-четыре дня — это слишком долго!.. Однако армия придет, и если мне помогут, Франция еще может быть спасена».

Затем Наполеон замолчал, подумал, сделал несколько быстрых шагов и вдруг воскликнул с интонацией вдохновения: «Коленкур, я поймал наших врагов! Бог отдает их мне! Я раздавлю их в Париже, но нужно выиграть время. И вы мне в этом поможете».