История, которая меняет

Кто более уверен в себе? Тот, кто никогда ничего не имел или тот, кто все потерял? Странное ощущение: ночной свежий, но теплый воздух, с едва уловимым запахом уличной еды. Редкие крики быстро гаснущим эхом блуждают в этом загадочном лабиринте. Частые, приятные голоса, глухие, звонкие, мужские, женские, как молодые, так и по старше, доносятся из разных уголков . Странно, но шум совершенно не мешает. Хочется не только слушать, но еще и представлять себя определенной частью всего этого упорядоченного хаоса. Несколько часов как ночь обрела власть над тьмой и словно дуновением запустила черное таинство внутрь фавел. Люди не сопротивлялись, и не потому, что это бесполезно, а наоборот слишком желанно. Уже около часа я стоял у окна и наблюдал за чудом освобождения от дневной суеты. Несколькими ярусами ниже по склону пара строений, соединенных одной крышей образовывали своеобразную танцевальную площадку. Яркое освещение создавало иллюзию театрального представления. Несколько десятков парней и девушек не просто танцевали. Они парили в зажигательных латиноамериканских ритмах, как будто говоря: «У тьмы есть власть над светом, но нет над огнем в наших сердцах». Мои мысли были одновременно здесь и где-то очень далеко. Там, где у жизни нет прав, а смерть может открыть свое лицо. Я был вместе с Марком. Одним единственным другом во всем Мире. В моем Мире. Странное ощущение нереальности произошедшего. Хотелось просто найти телефон и позвонить ему. Он возьмет трубку, и мы обменяемся приветствиями. Но так не будет. Будет другое. Длинные гудки, как пунктуация разделяющая пространство мертвых и живых. Плакать не стыдно, как не стыдно любить или верить. Я смотрел на танцующих людей блестящими пишущими немые письма глазами. Память - это всего лишь отрывки историй. Иногда они значат намного больше, чем может показаться на первый взгляд. Именно память делает нас теми, кто мы есть. С помощью нее мы можем поддавать анализу настоящее, будущее, прошлое. Опровергать, подтверждать и сомневаться. Перелистывая страницы самой значимой книги, написанной самой жизнью, мы раз за разом обращаемся к любимым моментам. Изредка открываем сейф дорогих сердцу мгновений и слишком небрежно отмахиваемся от того, что на первый взгляд делает нас слабее. Но это неправда. Каждая секунда, которая была пройдена и превращена в некоторое подобие параллельной, правильной жизни, в которой мы могли бы поступить иначе, чуть лучше, отважней, заботливей, умнее есть неотъемлемой частью нас самих, в независимости от наших мечтаний и сожалений. Нам с этим жить, и нам выбирать, сколько всего мы будем прятать от самих себя. Всегда нужно помнить, что играя с собственным разумом вы обрекаете себя быть разоблаченным еще до того момента как успели придумать правила.

22

Как только ночь поглотила Рио и дала разрешение многочисленным фонарям, лампочкам, неоновым лентам, ярким рекламам и прочим светящимся штукам превратить город в своеобразную гирлянду Ричард решил, что пора наведаться туда, где по его мнению могли быть следы ведущие если и не к самому Майерсу, то однозначно в сторону его дела.

- Ричард, ты знаешь, почему эти фавелы назвали «Вилла Мимоза»?.

- Мне все равно, почему фавелы называют разными красивыми названиями. Вероятно, таким образом, жители этого места пытаются хотя бы названием украсить свою часть этого мира.

- Ничего ты не знаешь. И как это ты умудрился столько лет бродить по Рио с совершенно неправильным представлением по поводу самого значимого явления во всей Бразилии. Вот, это я и имею в виду. К проблеме, если ты считаешь ее таковой, надо подходить со знанием дела, иначе ничего путного не выйдет. Цветок Мимоза, имеет несколько видов, а точнее подвидов. Многие думают, что это связанно с яркими частыми цветами, которыми это растение усеяно во время цветения. Но они ошибаются. Точно тебе говорю, все до единого. Я немного почитал и выяснил, есть такая разновидность, ее называют «Мимоза стыдливая». Угадай почему. Ну, давай уже. Если не имеешь своей, то прояви хоть немного уважения к моей любознательности.

- Я слушаю.

- Когда прикасаешься к лепесткам, то они чудесным образом, оживают и складываются.

- Ну и к чему ты это ведешь. Я могу тебе гарантировать, что такие понятия как «стыд», «совесть» и прочие моральные качества ты там не найдешь.

- А я и не говорю, что они там присутствуют. Все дело в том, что люди специально подчеркивают то, чего им не хватает. Возможно, это своеобразный клич о помощи, возможно, наоборот бравада.

- Сайлен, перестань нести чепуху. Мы почти приехали. Значками во всех подряд не тыкать, стволами тем более. И веди себя прилично, хоть у тебя и нет жены, а за одно и обязательств, но что-то мне подсказывает, что когда-то придет время, и ты захочешь это исправить.

Сайлен закрыл глаза, поднял руки и уперся ими в мягкую обивку крыши автомобиля.

- Рич, когда это ты успел стать таким моралистом.

- Тогда, когда моя жизнь стала принадлежать двум любимым мною людям.

Скептически хмыкнув, Сайлен неуклюже вылез из машины.