История, которой нет (СИ)

Сам Тоха был спокойнее удава, и ему наши случайные прикосновения не приносили никакого дискомфорта. В отличие от меня. Меня, который почти неощутимо вздрагивал, как идиот, от малейшего касания.

И ведь это началось именно после гребанного поцелуя! Вот зачем? Ну? Заче-ем?!

На самом деле, реакция на Антона была самой меньшей из всех зол, меня окружавших.

Первой, и самой уебищной, был университет. Были те, кто обрадовался возвращению Глубоковских в родные пенаты альма-матер, но не обошлось и без недовольных. Тех, которые начали называть Антона педиком.

“А что, если он с пидором общается - сам пидор!”

Логика, конечно, но…

Они меня пидором называли?!

Да я, блядь, ушатаю их всех когда-нибудь! Когда мышечную массу наращу… Ну, годика так через два… дцать.

Тоха на это вообще не реагировал никак. Почти. Он, чтоб его черти задрали, демонстративно брал меня за руку и вёл куда-то. На это время мой мозг отключался, поэтому осознавал я всё, только когда друг начинал трясти меня за плечи и звать Диню на помощь.

Коломенский не обманул - перевод на пятый курс устроил. Естественно, о том, что Яр - давно уже не Яр, никто не узнал. Все просто свято были уверены в том, что мальчик взялся наконец за ум. В какой-то степени это даже было правдой. Волокита с бумагами заняла три дня, и в четверг я уже официально числился студентом пятого курса.

В старой - теперь уже нет - группе с распростертыми объятиями меня никто не ждал, кроме как, кажется, самого Тоши. И Дини.

Сашку я оставил на своём месте, но и сам парень тоже не очень торопился заканчивать университет. Ему, в отличие от меня, знания мозг не разрывали.

В учебные будни я влился ровно, без стрессов и срывов - тут мы с Тохой здорово помогали друг другу.

С квартиры я так и не съехал сразу по ряду причин, но главная загвоздка заключалась как раз в лучшем друге. Как уже было замечено мною раньше - близость парня щекотала нервишки не по-детски. Так что сразу после пар мы ехали в старую квартиру, учили материал, смотрели фильмы, я готовил ему поесть, а потом уезжал. Домой.

Иногда ночевал у родителей - за мной присылали машину. Тоха по этому поводу жутко бесился, пытался меня переубедить, но я был непреклонен, как скала. Дуэйн Скала Джонсон.

Кстати, о родителях…

С этой канителью я совершенно забыл о том, что, в принципе, у меня они есть. Даже больше того - у меня есть настоящая семья. Мама, папа и Лерыч, моя мелкая.

Отец, судя по сводкам новостей, искал моих убийц, роя землю носом, а мама официально приняла траур. Сестру по телеку не показывали, и мне стоило только догадываться о том, что с ней творится. Антон говорил, что созванивается с ней периодически, но голос Лерки звучит глухо и мрачно.

Резона будоражить невозвратимое прошлое не было. До того самого дня, когда ко мне пришли.

***

Он по-хозяйски прошёл на кухню прямо в обуви, вальяжно развалился на стуле и потребовал кофе. “Настоящего, а не растворимого, это ты, надеюсь, помнишь?…”

Я продолжал стоять на месте, привалившись копчиком к кухонному гарнитуру и с независимым видом следя за тем, как медленно начинает беситься незваный и совершенно незнакомый мне гость. Конечно, я не дурак, дурак бы не понял, что этот дегенерат - знакомый Яра. Человек из прошлого. Но мне было как-то совершенно наплевать. Пусть этот парень хоть внуком Ленина назовется. А мне всё по-охуй!

– Ты?!… - парень решил что-то вякнуть, кажется, но я перебил его невозмутимо:

– А ты? Тебе тряпку принести - или ты языком мне кухню вылижешь? Я, блядь, как Золушка полы намываю во всей квартире каждый день, а какая-то наглая сука у меня будет топтать тут? Съебись отсюда в ужасе, уебан! - не столько меня выбесили грязные полы, как то, что обувь ему снять - две лишние секунды. Ещё и кофе требует! Да блядь!

– Да ты охуел? - взревел парень, вскакивая с явным намерением меня…

Что? Что он мог сделать, отведя руку на такой угол? Щелбан мне поставить?

Я сделал короткую, но действенную “подсечку”, пнув его в пятку носком тапка с черепами - подарок Саши, “белые тапочки”. Придурок упал на пол, утащив за собой скатерть и всё то, что на ней стояло - сахарницу (тяжёлая, сука, а, вот, и он тоже проникся, красиво визжит) и вазу с искусственными цветами. Ну, я эстет в глубине души! Может быть…

На самом деле она скрывала собой прожженную пеплом дыру в скатерти.

Оседлав парня, прижал его руки коленями к полу и чуть сдавил шею. Злость внутри кипела, и единственное желание билось в голове - убью. Убью!

“Нет!” - голос в голове странным образом успокоил. Это резкое “Нет” вызвало очень слабую улыбку - лишь чуть дрогнули уголки губ. Я отпустил лежащего на холодном линолеуме дебила и, включив холодную воду, плеснул немного себе в лицо, расслабляясь.

– А сейчас по существу, сука, коротко и ясно. Кто такой, откуда взялся и как зовут. Последнее мне мало интересно, потому что как был ты для меня мудаком, так им и останешься.

Парень тяжело вздохнул.

– Как же ты бесишь, Рик.