История крестовых походов в документах и материалах

Важным памятником истории Первого крестового похода является хроника, называемая «История франков, которые взяли Иерусалим». Ее автор, провансальский священник Раймунд Ажильский, состоял в свите и был духовником предводителя южнофранцузских крестоносцев графа Раймунда Тулузского. Он был также близок к папскому легату в крестоносном войске — епископу Адемару Монтейльскому из Пюи. Подобно Анониму, Раймунд Ажильский находился в центре многих важных событий Первого крестового похода. Его хроника написана главным образом во время осады крестоносцами Антиохии (в 1098 г.) и отчасти в конце 1099 г.

В отличие от «Деяний франков», прозаично рассказывающих о суровой действительности будней, произведение Раймунда Ажильского изобилует описаниями всякого рода священных небылиц, «чудесных» происшествий, якобы происходивших во время крестового похода: такие описания занимают почти четвертую часть труда провансальского летописца. Некоторые исследователи считают его поэтому не только человеком глубоких религиозных убеждений, но и фанатиком. В литературе высказывалось, однако, и другое мнение: Раймунд Ажильский, один из деятельных духовных пастырей воинства креста, не был слепо благочестив, — зачастую он просто придумывал, измышлял всяческие чудеса, небесные видения, исполнившиеся пророчества и тому подобные «факты», т. е. сознательно лгал, прибегал к благочестивому обману в целях подогревания религиозных чувств крестоносцев.

Обе эти точки зрения содержат в себе долю истины. По-видимому, хронист-священник, как это часто бывало в средние века, являлся одновременно и искренне верующим человеком, которому «чудо» представлялось в порядке вещей, и вместе с тем сознательным мистификатором, благочестивым обманщиком, изобретателем «чудес». Существует предположение, что свой труд Раймунд Ажильский предпринял исключительно для того, чтобы рассеять недоверчивое отношение многих современников к так называемому «чуду святого копья», рассказ о котором занимает центральное место в его повествовании. Именно это «чудо», в фабрикации которого участвовал и сам Раймунд, он старается изобразить в качестве наипримечательнейшего и наидостовернейшего события крестового похода — в противовес скептическим суждениям, высказывавшимся даже некоторыми церковниками. Однако, будучи исполнен темных предрассудков своего века, Раймунд Ажильский тем не менее, как и Аноним, реалистичен в своих описаниях повседневных событий похода, — он обстоятельно рассказывает о местностях и городах, через которые проходили крестоносцы, «дабы те, кто не видел этих мест, лучше поняли битвы и приступы, которые там происходили»; тонко и наблюдательно, не хуже заправского рыцаря рисует ход военных действий, которые он наблюдал вблизи и с явным интересом, зорко подмечая особенности тактики турок, образно оценивая результаты той или иной схватки, скупыми, но выразительными штрихами набрасывая картины взятия крестоносцами того или иного города. Наполняющий свое повествование чудесами и видениями, хронист этот, понаторевший в Священном писании и, казалось бы, всецело поглощенный «божественным», обнаруживает, подобно рядовому рыцарю Анониму, заметное пристрастие к финансовой стороне крестоносного предприятия: то и дело сообщает он о ценах на различные продукты, которые воинам приходилось закупать в дороге, о путевых расходах, вообще о рыночной конъюнктуре во время пребывания крестоносцев на Востоке; летописец-священник не забывает сказать и о добыче, которую захватывали рыцари в завоеванных ими городах, и о том, как князья-предводители старались подкупом привлекать к себе в отряды рыцарей, переманивая их у других сеньоров.