История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней

Недалеко от этого места, в конце жилого квартала недавно появилась гигантская фреска, изображающая Владимира Путина в мундире офицера флота. Рядом надпись огромными буквами: «Добро пожаловать в родную гавань». Президенту Российской Федерации не обязательно было читать эти слова – это послание он видел на радостных лицах людей. Он обращается к восторженным зрителям, многие из которых не могут сдержать слез: «Мы гордимся вашим мужеством, смелостью, уважаем то, как вы через годы, через поколения пронесли любовь к Отечеству. Но и Родина-мать открыла вам широкие объятья и приняла в свой дом как родных дочерей и сыновей»[7].

Поднимаясь со своих мест, чтобы покинуть трибуну после окончания парада, Валентина Федоровна тихо говорит брату: «Теперь я могу спокойно умереть – я видела этот день». Владимир Степанович испытывает похожие чувства. И действительно, это был последний раз, когда гордый ветеран участвовал в параде на День Победы[8]

[9].

Семью годами раньше, почти день в день, мужчина среднего возраста по имени Эдуард, турист из Великобритании, и его гид из Крыма приближались к Севастополю с севера. Начинался новый майский день, и утренний туман постепенно рассеивался. Туман спускался на пустынный песчаный пляж, а затем уплывал дальше, в суровое, серебристо-серое море. Мелкий дождик прекратился. Теплое солнце и свежий, чистый воздух поднимают настроение. Вдали виднеется маленькая православная церковь; ее золотистый купол ярко блестит на солнце. В старинном поселке Любимовка все тихо.

Внезапно перед ними с лаем выскакивает собака. «Смотрите, – шепчет Эдуард. – Видите?» – «Что там? Что вы имеете в виду? Это просто собака!» – с трудом скрывая раздражение, отвечаю я. Но вдруг, без дальнейшей подсказки, я замечаю нечто необычное. Мое внимание привлекает картинка, словно пришедшая из прошлого.

В двухстах метрах ниже церкви я замечаю две броневые башни, закрытые невысокой камуфляжной сеткой, – они едва различимы на фоне темно-зеленого, поросшего травой берега. Похоже, эти внушительные сооружения были сняты с линкора. Видимость постепенно улучшается, и в бинокль уже можно различить шесть длинных стволов, угрожающе направленных на крымский берег. Их устрашающий вид – недвусмысленный символ военной мощи – удивляет и шокирует меня. Я задаю себе вопрос: это старые музейные экспонаты или все еще действующие средства ведения войны?

Мой гид, бывший инспектор полиции Севастополя, увлекающийся военной историей, быстро меня просветил. Эдуард сообщает, что эти орудия – не что иное, как легендарная бронебашенная батарея 30. С явной гордостью он рассказывает, что во время Второй мировой войны сокрушительный огонь их предшественников остановил бесчисленные атаки немецких войск на Севастополь. Во время 250-дневной осады города в 1941–1942 гг. батарея была серьезным препятствием для войск оси под командованием генерала Эриха фон Манштейна. Немцы неохотно признавали храбрость защитников батареи, которую они называли «форт Максима Горького I». После многочисленных попыток им в конечном итоге удалось разрушить его яростными атаками авиации, артиллерии и пехоты. Упорное – несмотря ни на что – сопротивление советских солдат на этом участке стало одним из главных эпизодов героической обороны Севастополя.

Мое знакомство с этим знаменитым городом – с его известными людьми и историей, с обороной и защитниками – только что началось. В 2007 г. я писал биографию Манштейна и планировал посетить места боев его Крымской кампании 1941–1942 гг. Через несколько лет после завершения той работы мой интерес к Севастополю вспыхнул вновь. Я решил глубже изучить прошлое города и подробнее рассказать о его военной истории.

До событий 2014 г. город был известен за пределами Советского Союза только эпизодами из истории Крымской и Второй мировой войн, а также как туристическая достопримечательность (наряду с Ялтой, Севастополь был одной из остановок во время круизов по Черному морю). Происхождение города и смысл его существования связаны со стратегическим положением как ценной якорной стоянки военно-морского флота на Черном море. Если природа благоволила к Севастополю, то история оказалась гораздо более суровой: город несколько раз оказывался в центре военного противостояния и пережил две тяжелейшие осады. Дважды он был разрушен почти до основания. И дважды восставал из пепла, как птица феникс. В обоих случаях его защитники и строители – солдаты, моряки и гражданские лица – проявили необыкновенную стойкость. Их храбрость, сила духа и упорство удивляют и сегодня.

Севастополь производит неизгладимое впечатление на всех, кто приезжает в город. Во время Крымской войны Лев Толстой, тогда еще юный и тщедушный, служил здесь младшим артиллерийским офицером. Он оставил после себя бессмертные строки, описывающие город, осажденный британскими и французскими войсками (1854–1855):