История Лоры Виттеншлегер

– Проходи, мам, – пригласил ее Игорь и помог снять нежного персикового цвета нарядный плащ, повесил его на плечики в шкаф в прихожей. – Жена в детской с малышкой.

– Да, да! – Радостно засветилась «дважды-бабушка» и поспешила к невестке.

Маргарита покормила дочь и положила ее осторожно в кроватку, чтобы снова не разбудить.

– Поздравляю! – Торжественно, полушёпотом произнесла Ксения и отдала ей тюльпаны.

– Пойду поставлю в вазу. Вы посидите…

– Я уехал за Вовкой! – Сообщил Игорь, на минуту войдя в комнату. Он прижал палец к своим пухлым губам и на цыпочках вышел в коридор.

– Пока, пока! – Жена чмокнула его в щеку.

Он же взял ее за локти и нежно поцеловал в губы.

– Спасибо, милая… за дочку. Я вас всех очень люблю.

Маргарита улыбнулась и закрыла глаза. Она была счастлива.

Пока она занималась букетом и разговаривала по телефону с позвонившим из Испании отцом, Ксения с интересом рассматривала внучку, почему-то вслух обращаясь к своему мужу Дмитрию: «Вот видишь, Дима, теперь мы с тобой дважды бабушка и дедушка. Как жаль, что тебя нет рядом. И я не знаю, видишь ли ты или нет эту девочку. Она такая крошечная, что ты себе представить не можешь. Очень, очень маленькая. Миниатюрная. Она много спит и плачет, словно котенок мяукает».

Ксения села на софу, стоящую рядом с детской кроваткой и начала рассматривать свой недавний свежий маникюр.

– Ты поедешь на концерт Элеоноры, Риточка? – Спросила она невестку, когда та вернулась в детскую с тюльпанами в вазе.

– Думаю – да. Но ведь Аннушка… Ей еще рано няню. Она нуждается во мне.

– Так ведь всего три часа. Я пришлю тебе Люську. Пусть присмотрит за ребенком.

– Люсю? О, нет! – Категорично заявила Маргарита. – Езжайте без меня. И пусть Элеонора не обижается.

– Да ведь она у нас не обидчивая, ты знаешь. Конечно, девочка, ты права. «А о няне продумайте с Игорем заранее, – уже у порога сказала Ксения, – а не-то я могу заняться поисками».

– Если тебя не затруднит, то пожалуйста.

– Меня загрузить? – Рассмеялась свекровь, – Ты знаешь мои заботы.

– Ну, все-таки…

Фортепианный концерт Элеоноры прошел при полном аншлаге. В миллионный раз человечество слушало великого немца.

Эленонора, одетая в длинное бордовое платье, поблескивающее в лучах спадающего с потолка света, исполняла сонату за сонатой, отдаваясь гениальной музыке.

Тридцать первая была ее любимой сонатой последней в ее репертуаре.

Опытные пальцы Элеоноры исполняли являющееся философией жизни произведение. Она играла рождение, познание мира, сложные повороты судьбы, и самое главное настойчивую мысль Бетховена о том, что никогда не стоит сдаваться, нужно всегда бороться до конца.

Молодая Ветковская отождествляла в тот момент свою одинокую жизнь старой девы с драматизмом сонаты и снова и снова верила, что есть высшее начало: справедливость, добро, Бог.

Публика по окончанию концерта аплодировала ей стоя, то и дело выкрикивая: «Браво!»

Элеонора стояла напротив своих преданных слушателей худенькая, со стянутыми на затылке волосами и чувствовала себе счастливой. Она уже давно привыкла к успеху. Ее вдохновляло другое: она смогла сегодня раскрыться перед людьми, которые ей доверяли, показать свои мысли и чувства, свое отношение к миру.

Исполняя Бетховена, она не забыла и об Аннушке – маленькой девочке, так внезапно и нелепо пришедшей в большую и очень неспокойную современность. Ведь ее рождение затронуло и ее – ее родную тетю.

У переднего края кресел стоя аплодировали ей брат с сыном Вовочкой, мать… а также один высокий брюнет с добрыми глазами, которого Элеонора перед началом концерта искала глазами и.. нашла. Это был один из поклонников ее таланта, регулярно посещающий ее концерты, а также выступления других музыкантов в филармонии и консерватории.

Элеонора не знала его имени, но ей было приятно, когда он присутствовал в зале. Они на краткий миг встретились взглядами и улыбнулись друг другу.

Игорь с сыном приехал домой с концерта около одиннадцати вечера.

Под впечатлением концерта, он в прихожей крепко обнял жену, погладил ее по голове и стремительным шагом вошел в детскую, умилительно склонился над кроваткой, в которой тихо спала его новорожденная дочь.

После этого случая супруги окончательно помирились. Игорь настроил себя морально на обожание жены и поэтому, когда он в госпитале случайно замечал «эту женщину» медсестру Машу, то суровел и выглядел совершенно спокойным. Взгляд его выглядел твердым, шаг – решительным, настроение – ровным. Были моменты, когда он готов был сорваться и пустить свою жизнь на самотек и тогда его моральный облик бил тревогу и в дело вмешивалась госпожа Совесть, погружая молодого доктора в омут зловредных чувств вины и долга.

Так Игорь боролся за право оставаться отцом семейства. Борьба эта была оправдана его личным благополучием, но стоила ему огромных усилий. Благодаря ей Игорь чувствовал себя волевым человеком, настоящим мужчиной, который мужественно справляется с любыми, даже самыми, казалось бы, неразрешимыми проблемами сам.