История махновского движения 1918–1921 гг.

Мы не знаем ни одной революции в мировой истории, когда бы ее – революцию – вел в своих интересах сам трудовой народ, т. е. городские рабочие и бедное, не эксплуатирующее чужого труда крестьянство. Несмотря на то, что во всех крупных революциях главною силою были рабочие и крестьяне, приносившие неисчислимые жертвы во имя торжества их, – руководителями, идеологами и организаторами форм и целей революции, неизменно бывали не рабочие и крестьяне, а сторонний, чуждый им элемент, обыкновенно элемент средний, колеблющийся между господствующим классом отмирающей эпохи и пролетариатом города и деревни.

Этот элемент всегда зарождался и вырастал на почве распада старого строя, старой системы государственности, производимого постоянным движением к свободе порабощенных масс. Благодаря своим классовым особенностям, своим претензиям на власть в государстве он в отношении отмирающего политического режима занимал революционную позицию, легко становился вождем порабощенного труда, вождем революционных движений масс. Но, организуя революцию, ведя ее под флагом кровных интересов рабочих и крестьян, этот элемент всегда преследовал свои узкогрупповые или сословные интересы и всю революцию стремился использовать в целях утверждения своего господского положения в стране. Так было во время английской революции. Так было во время Великой французской революции. Так было во французской и германской революциях 1848 года. Так было в целом ряде иных революций, когда пролетариат города и деревни, борясь за свободу, истекал кровью, а плодами его жертв и усилий распоряжались вожди, политики разных названий, разрабатывавшие за спиной народа задачи и цели революции применительно к интересам своих групп.

Во время Великой французской революции трудящиеся принесли колоссальные усилия и жертвы во имя ее торжества. Но разве политические деятели этой революции были сынами пролетариата и боролись за его идеи – равенство и свободу? Ничуть не бывало. Дантон, Робеспьер, Камиль Демулен и ряд других владык революции были кровными представителями тогдашней либеральной буржуазии. Они боролись за определенный буржуазный тип общественных отношений, ничего общего не имевший с революционными идеями равенства и свободы народных масс Франции XVIII века. А ведь они считались и до сих пор считаются общепризнанными вождями всей великой революции. И разве после французской революции 1848 года рабочий класс, отдавший революции три месяца героических усилий, нужды, лишений и жертв, получил «социальную республику», как обещали ему руководители революции? От них он получил социальное порабощение и массовое избиение, расстрел 50 тысяч рабочих Парижа, когда последние попытались восстать против обманувших их руководителей.

Рабочим и крестьянам во всех прошлых революциях удавалось лишь наметить свои устремления, создать лишь свое течение, которое всегда извращалось и затем ликвидировалось более умными, более хитрыми, более знающими «вождями» революции. Самое большее, чего трудящиеся достигали в этих революциях, – это незначительной подачки, в форме ли права на собрания, союзы, печать, или – в форме права избирать себе правительство; да и то эта подачка, как правило, изымалась, как только новая власть закреплялась вполне. После этого жизнь масс направлялась в русло прежнего бесправия, эксплуатации, обмана.

Лишь в таких низовых движениях масс, как бунт Разина или как революционные повстания[4] крестьян и их и наших лет, народ бывал хозяином движения, давая ему свою форму и содержание. Но эти движения, встречаемые обыкновенно хулой и проклятиями всего «мыслящего» человечества, еще никогда не побеждали, и они по своему содержанию и форме резко отличаются от революций, руководимых политическими группами и партиями.

Наша русская революция является, несомненно, пока что политической революцией, осуществляющей силами народа не народные интересы. Основным фактом этой революции, на фоне величайших жертв, страданий и революционных усилий рабочих и крестьян, является захват политической власти промежуточной группой, так называемой социалистической революционной интеллигенцией – социалистической демократией.