История Мексиканской революции. Выбор пути. 1917–1928 гг. Том 2

Компартия Мексики при Кальесе находилась в тяжелом идеологическом положении. С одной стороны, коммунисты прекрасно понимали, что Кальес не является социалистом и его преобразования, вроде кооперативов, не могут реально улучшить жизнь миллионов простых мексиканцев. Было очевидно и перерождение верхушки КРОМ, озабоченной своим собственным обогащением. Явно не добавляло коммунистам симпатий к Кальесу активное преследование властями независимых профсоюзов, равно как и убийства популярных коммунистических лидеров и антисоветская политика во время второй половины президентского срока. Однако коммунисты осознавали, что администрация Кальеса является самым левым из возможных в Мексике правительств и оппозиция режиму представлена реакционными элементами среди армейской верхушки, церкви и помещиков. В этих условиях резкая оппозиционность означала фактическую поддержку контрреволюции.

По всем этим причинам пропаганда коммунистов была двоякой: они критиковали власти за одни меры и хвалили за другие. Первоначально, особенно в 1925 году, коммунисты явно перебирали с критикой Кальеса, называя его, как мы помним, «лакеем американского империализма». Это происходило как раз в то время, когда Кальес защищал от США свой «нефтяной закон». Позднее коммунисты отказались от использования в адрес президента столь сильных выражений. V съезд КПМ в мае 1927 года уже абсолютно верно квалифицировал правительство Кальеса как правительство «строительства национального капитализма» и «мелкую буржуазию у власти».[653]

Что до «государственного профсоюза», компартия провозгласила в целом верный лозунг: «Да здравствует КРОМ! Долой ЦК КРОМ!» Проводилась линия по усилению влияния среди местных организаций КРОМ, тем более что многие деятели официальных профсоюзов были возмущены соглашательством и личным обогащением профсоюзной верхушки. Однако при фактическом отсутствии в КРОМ свободных выборов руководства и активной помощи властей группе Моронеса коммунисты, конечно же, не могли всерьез рассчитывать на отстранение последнего от кормила КРОМ мирным путем. Тем более что, как уже упоминалось, группа Моронеса проводила в профсоюзах регулярные чистки, исключая всех, кого можно было заподозрить в симпатиях к компартии. В своей критике верхушки КРОМ коммунисты иногда перегибали палку, чем только помогали Моронесу. Например, лидеров КРОМ называли друзьями Муссолини, а сам КРОМ – «левой разновидностью фашизма». Если учесть методы физической расправы КРОМ с соперниками в рабочем движении, эта характеристика, может, и была оправданной, но она отталкивала от компартии рядовые массы рабочих-кромистов.

КПМ по-прежнему пользовалась довольно большим авторитетом среди железнодорожников. Во время их забастовки летом 1925 года против реприватизации железных дорог в компартию вступили несколько десятков рабочих (большое событие для партии, в которой было менее тысячи членов). В ноябре 1926 года именно благодаря влиянию коммунистов железнодорожники отказались от цехового принципа и образовали Конфедерацию работников транспорта и связи (КТК) – крупнейший независимый профсоюз Мексики. Лидером КТК стал союзник компартии левый синдикалист Барриос. КТК, как уже упоминалось, решила провести в 1927 году конгресс профсоюзного единства. Однако после поражения подавленной властями забастовки железнодорожников осенью 1926 года конфедерация распалась, а левых отстранили от руководства профсоюза железнодорожников.

Компартия пользовалась большим влиянием и среди самых боевых крестьянских лиг Мексики, чему придавало особенную важность то, что многие лиги поддерживались местными прогрессивными губернаторами. В ноябре 1926 года, как уже упоминалось, была основана Национальная крестьянская лига, председателем которой стал коммунист Урсуло Гальван. В рядах организации насчитывалось более 300 тысяч крестьян. На учредительном конгрессе лиги коммунистам пришлось выдержать серьезный спор с главным идеологом аграризма в стране и близким другом Обрегона Сото-и-Гамой. Последний выступил с резкой критикой СССР, но получил отповедь видного историка, коммуниста Рамоса Педруэсы. «В России нет латифундистов, потому что не существует частной собственности на землю, ибо последняя принадлежит только тем, кто ее обрабатывает. Советская Красная Армия является антимилитаристской, так как ее миссия – защита мирового пролетариата от империалистического капитализма… Русская женщина пользуется равными правами с мужчиной и получает такую же зарплату…»[654] Учредительный конгресс Национальной крестьянской лиги завершился пением «Интернационала». Девизом лиги стал основной лозунг Эмилиано Сапаты: «Земля и свобода».

Однако в целом влияние коммунистов в лиге основывалось на личной популярности крестьянских вожаков, примкнувших к компартии. В самой компартии из примерно тысячи членов крестьян было около 50. Ошибкой коммунистов являлось то, что они вели работу только среди крестьян-общинников.