История Мексиканской революции. Выбор пути. 1917–1928 гг. Том 2

1 июня 1919 года Альваро Обрегон объявил о выставлении своей кандидатуры на пост президента. Он специально не стал дожидаться выдвижения от какой-либо партии, хотя в предложениях недостатка не было. Обрегон ни в коем случае не хотел, чтобы его рассматривали как непримиримого оппозиционера и ставленника только одной из многочисленных партий. Наоборот, он призвал сплотиться вокруг себя всех революционеров – как представителей единой Великой либеральной партии. Здесь под словом «партия» он имел в виду одно из двух основных политических течений страны. После обретения Мексикой независимости страну несколько десятилетий сотрясали гражданские войны между либералами и консерваторами. Причем к либералам относились все те, кто зарабатывал на жизнь своим трудом, а к консерваторам – высшее духовенство, генералитет и помещики. Либералы во главе с Хуаресом победили, аргументировал Обрегон, но разногласия в их рядах позволили прийти к власти их идеологическим противникам. Мексиканскую революцию, начавшуюся в 1910 году, Обрегон трактовал именно в этом ключе. Либералы, то есть трудящиеся победили, но из-за разногласий (братоубийственная война между Вильей и Сапатой с одной стороны и остальными революционерами – с другой) власть опять захватили люди, предавшие идеалы революции. Поэтому он, Обрегон, призывает всех наследников Хуареса и настоящих революционеров-либералов объединиться вокруг него, чтобы воплотить наконец в жизнь те цели, ради которых и совершалась революция.

Панчо Вилья в 1919 году

Обрегон прямо не критиковал Каррансу, однако не преминул указать в манифесте, что президент защищает консервативных экс-революционеров, «начертавших на своих знаменах в качестве высшей цели девиз «Власть и богатство».[78]

Манифест Обрегона был составлен очень удачно: уставшая от постоянных внутренних конфликтов страна жаждала мира и стабильности. Крестьяне хотели наконец получить обещанную Конституцией землю. К тому же манифест не отталкивал никого – от Пелаеса до сапатистов. Все оппозиционные движения по своим каналам заверили Обрегона в поддержке его кандидатуры. Тот, в свою очередь, обещал полную амнистию и признание всех бойцов оппозиционных движений военнослужащими регулярной армии.

Однако амнистия Обрегона, похоже, не распространялась на человека, который едва не стал лидером страны в 1915 году, – Панчо Вилью. Обрегон считал Вилью опасным бандитом, а не идейным революционером. К тому же в отношении его к Вилье было много личного. Обрегон не забыл, как Вилья хотел расстрелять его в конце 1914 года, хотя он прибыл в его ставку без всякой охраны. Не давала забыть о Вилье и правая рука, потерянная в битве в 1915 году.

Фелипе Анхелес

После военной кампании 1916–1917 годов весь 1918-й о Вилье было практически ничего не слышно. Он по-прежнему передвигался со своим небольшим отрядом (около 200 всадников) по Чиуауа, то тут, то там нападая на мелкие населенные пункты. Хотя в штате из-за этого сохранялось военное положение и так и не прошли выборы губернатора, Вилья не представлял никакой угрозы для позиций правящего режима в целом. Несколько раз правительственные газеты объявили о полном крахе «вильизма» как политической силы. И казалось, что они недалеки от истины.

Но Вилья, как и Сапата, готовился к началу президентской гонки, чтобы бросить на ту или иную часть весов свой политический и военный авторитет. Будучи прагматично настроенным военным вождем, Вилья, в отличие от Сапаты, не обращался к стране с манифестами. Он копил оружие и боеприпасы, обложив налогом местные и иностранные компании в Чиуауа. Те привыкли платить разного рода вождям и командирам, поэтому платили и Вилье. В начале 1919 года Вилья, как всегда, неожиданно появился из небытия, и помог ему в этом ценой собственной жизни один человек.

Генерал Фелипе Анхелес был самым интеллигентным и неподкупным генералом мексиканской армии времен Диаса. Он принял революцию – в чем, пожалуй, тоже был исключением из всего генеральского корпуса страны – и стал начальником штаба «Северной дивизии» Вильи. Кампания 1915 года против Обрегона, казалось, навсегда развела Вилью и Анхелеса. Тот абсолютно правильно советовал Вилье отказаться от массированных кавалерийских атак на укрепленные траншеями, пулеметами и колючей проволокой позиции. Вилья не послушался и проиграл.