История начинается в Шумере

Следует отметить и ту кропотливую работу, которую проделал автор, восстанавливая тот или иной памятник шумерской литературы из множества отдельных мелких и крупных фрагментов, разбросанных по различным музеям мира. Так, он сумел воссоздать большой текст в 600 строк, посвященный «подвигам и деяниям бога Нинурты», из большого количества разбитых табличек и бесконечного числа мелких обломков, в большинстве своем еще не опубликованных. В результате упорной, трудоемкой работы С. Н. Крамер восстановил из 19 сильно фрагментированных табличек и относящихся к ним мелких осколков, найденных среди множества частей других табличек, интереснейшее литературное произведение в 250 строк. Это был гимн, восхваляющий богиню Нанше как защитницу слабых и угнетенных, карающую злодеев и преступников. В гимне приведен наиболее полный перечень этических заповедей, упомянутых в шумерской литературе (см. гл. 15). Поразительную эрудицию и искусство проявил автор, сумев воспроизвести из массы осколков глиняных клинописных табличек, хранящихся в Музее Пенсильванского университета (Филадельфия) и Музее Древнего Востока (Стамбул), интереснейший литературный памятник, посвященный шумерскому варианту волнующей темы о безвинном страдальце (см. гл. 16).

Я привел ряд примеров восстановления С. Н. Крамером неизвестных или известных в отрывках текстов. Теперь следует отметить, как он по отдельным намекам воссоздал из пролога эпической поэмы миф, о существовании которого никто не подозревал. В кратком предисловии к шумерской поэме «Гильгамеш. Энкиду и подземное царство» мы находим, согласно интерпретации автора, повествование о похищении чудовищем Куром богини Эрешкигаль, т. е. сюжет, близкий греческому мифу о похищении Персефоны (см. гл. 25).

Я считаю своим долгом обратить внимание читателей на искусство, с которым проф. Крамер разбирает копии древних шумерских текстов, относящиеся к началу II тысячелетия до н. э. В этих копиях, составленных семитическими писцами, клинописные знаки сильно повреждены, сбиты и зачастую наползают друг на друга. Ярким образцом редкого мастерства в области палеографии является дешифровка текста двух шумерских «элегий», обнаруженных С. Н. Крамером в московском Музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина. Дело в том, что на табличке, содержащей упомянутые две «элегии» и датируемой примерно 1700 г. до н. э., имеется не только шумерский текст, кстати, написанный характерным для того периода сжатым, неразборчивым почерком. Помимо чисто графических трудностей С. Н. Крамеру предстояло еще разобрать и осмыслить глоссы, приведенные на семитическом (аккадском) языке, что представляет для дешифровщика исключительную сложность, так как их знаки плохо сохранились и написаны невероятно мелко. Автор превосходно оправился с этой чрезвычайно сложной и трудоемкой задачей. В результате появилось его исследование («Две шумерские элегии»), опубликованное Издательством восточной литературы в 1960 г., которое значительно обогатило наши знания о литературе древних шумеров.

Нельзя не отметить присущую автору осторожность в суждениях о том или другом изучаемом им явлении, допускающем возможность сделать на основании его не один, а несколько выводов. Так, например, он не склонен объявлять любое помещение, где удалось обнаружить большое число клинописных табличек, школой писцов. Лишь наличие определенных признаков (например, скамеек из обожженного кирпича, рассчитанных на одного, двух и четырех учеников, найденных в одном из домов города Мари на Евфрате) позволило ему с уверенностью сказать, что здесь некогда обучались писцы. Подобный же пример можно привести, рассматривая 29-ю главу книги — «Библиография. Первый библиотечный каталог». Останавливаясь на вопросе о цели составления подобного каталога, а также о порядке перечисления в нем литературных произведений, С. Н. Крамер высказывает ряд возможных предположений, не присоединяясь ни к одному из них: «Может быть он составил свой список перед тем, как спрятать таблички с текстами в какое-либо хранилище, а может быть и наоборот, расставляя их на полках в „доме табличек“. Возможно, что последовательность названий определялась размерами табличек. Но пока мы не получим новых дополнительных данных, вряд ли удастся окончательно разрешить все эти вопросы» (стр. 237). Будем надеяться, что неутомимый исследователь памятников Шумера найдет тот текст, который позволит его редкому дарованию дешифровщика и интерпретатора древней письменности ответить на эти вопросы.