История Наташи Кампуш

Похититель, друзья, родители, все в одном и том же кафе — все просто оказались в одном месте? Сказал ли про себя Приклопиль, увидев ее там, что спасет ее от того, что расценил как несчастную жизнь, если похитит ее? Обменивалась ли там Наташа с ним взглядами, дружелюбной улыбкой через прокуренный зал? Встречала ли она кого-то из завсегдатаев, слышала ли их, когда они приходили в дом, где она была пленницей?

Как бы то ни было, план, что зрел в мозгу Вольфганга Приклопиля на протяжении многих лет, подошел к своему осуществлению 2 марта 1998 года. На последующие 3096 дней Наташа Кампуш исчезнет с лица земли.

Глава 3

ПОХИЩЕНИЕ НАТАШИ

«Привет, Эрнст, это Вольфганг. Завтра меня не будет. Надо кое-что сделать». Этими несколькими словами Вольфганг Приклопиль приступил к похищению Наташи Кампуш. Он позвонил своему партнеру накануне вечером, а затем принялся за приготовления. Он убедился, что в специальной комнате все готово. Разложил трусики и полотенца, расставил детские книжки, что закупил подальше от своего места жительства. Еще раз запрограммировал системы безопасности и вентиляции, удостоверившись, что воздушный компрессор, который будет поддерживать жизнь в его трофее, работает, равно как и многочисленные установки охранной сигнализации и видеокамеры, необходимые для сохранения его тайны.

Второго марта, в понедельник, немногим позже шести часов утра, когда радиоведущие сообщили ему, что сегодня день рождения творца перестройки Михаила Горбачева, что предано огласке завещание покойной принцессы Дианы и, уже ближе к дому, что в пригороде Вены обнаружена пятикилограммовая противотанковая мина времен Второй мировой войны, Приклопиль выпил кофе, включил в доме сигнализацию и вышел в промозглое, сумрачное утро. Он завел свой белый фургон «мерседес» и поехал на свидание с маленькой девочкой, которая в этот день перейдет из его уникальной мечты в его неподражаемую собственность. Теперь его ничто не могло остановить, теперь ничто не могло спасти Наташу.

Они оба неумолимо двигались ко времени и месту, где миры сольются, изменятся и разрушатся.

В квартире 18 дома 38 округа Реннбанвег госпожа Сирни встала необычно рано и приступила к изучению запутанной документации, касавшейся банкротства двух продуктовых магазинов, которыми она некогда владела. Она вспомнила, что выпила несколько чашек кофе, продираясь через увесистую папку, приняла ванну и примерно в 6.40 разбудила Наташу, чтобы отправить ее в школу. Наташа должна была пойти на дополнительные занятия по немецкому языку, начинавшиеся раньше обычных уроков. Госпожа Сирни быстро приготовила одежду дочери, а затем вспыхнула ссора, закончившаяся шлепком по уху Наташи. Во-обще-то эта размолвка была продолжением стычки, произошедшей между ними накануне вечером. В пятницу отец Наташи забрал ее в очередную поездку в Венгрию. Он должен был привезти ее назад домой не позднее шести часов вечера в воскресенье, но, как всегда, к неизменному раздражению своей бывшей супруги, вовремя не успел. В воскресенье, 1 марта, он высадил ее у многоэтажки лишь в 19.45. Последнее, что Наташа сделала перед прощальным поцелуем «папочки», это залезла в бардачок автомобиля за своим паспортом и убрала его в левый карман курточки. Затем она поплелась в сумрак дома номер 38, надеясь, что лифт работает.

Она вошла в квартиру, но обнаружила, что дома никого нет. На двери в ее комнату была приколота записка от матери: «Пошла в кино. Буду поздно. Мама. Целую». Это все в порядке вещей — Наташа практически была предоставлена самой себе, ее мать отнюдь не строила свою жизнь вокруг нее. Девочка уже привыкла входить в пустую квартиру.

Наташа переоделась в спортивный костюм и отправилась к соседке, хорошо ее знавшей. Госпожа Глезер, позже выступившая с заявлениями, поколебавшими общественное восприятие Наташи как случайной жертвы, некогда работала у госпожи Сирни. В том медийном вихре, что до сих пор продолжает кружить в Вене, она взяла на себя роль старшей сестры, женщины, готовой вмешаться и помочь «бедной Наташе», когда нет ее матери. Госпожа Глезер, жившая этажом ниже Наташи и ее матери, заявила, что тем вечером, впустив девочку к себе, она отправила ее оставить записку матери, чтобы та, если вернется домой рано, не запаниковала, что Наташи нет дома.

Людвиг Кох привез Наташу домой из поездки в Венгрию на выходные где-то между семью и полвосьмого вечера, немного позже, чем они договаривались с матерью, которая к тому времени уже ушла. Я помню тот день так ясно, словно это было только вчера. Я никогда его не забуду.